Шхуна «Колумб»

— Адская машинка. Сейчас произойдёт взрыв.

— Когда?

— В 10 часов 45 минут…

Командир взглянул на часы. Стрелки показывали 22 часа 27 минут. Оставалось 18 минут…

В двадцать два часа тридцать одну минуту «Буревестник» снялся с якоря и покинул бухту, развивая самую большую скорость. Сливаясь с берегом, в бухте чернели две точки. Двое пловцов медленно плыли параллельно берегу, следя глазами за эсминцем. Казалось, к берегу они возвращались неохотно.

За кормой корабля оставался бурно-вспененный след. От бортов его широко расходились волны. Машины работали в полную силу, равнявшуюся силе мощной электростанции. Корабль рассекал морской простор, луна и электричество освещали взволнованные напряжённые лица моряков. На всём корабле, казалось, спокойными оставались только хронометры и лицо капитан-лейтенанта Трофимова.

Возле капитана стоял Марк и рассказывал, о чём узнал от Найдёнки, и о своих наблюдениях за Ковальчуком. Рассказ его был отрывистым. Время от времени он замолкал и, замерев, всматривался в простор, будто измерял на глаз скорость корабля. Потом вспоминал о своём слушателе и снова поспешно произносил несколько слов.

«Буревестник» прошёл широкую горловину бухты и очутился в море. Вдали были видны огоньки шхуны. Хорошенько прислушавшись, можно было уловить звуки музыки. Корабельные часы показывали тридцать шесть минут одиннадцатого. Оставалось девять минут до взрыва. Командир крикнул вахтенному:

— Полный боевой!

За миг приказ был передан старшему механику. Поток свежего воздуха с удвоенной силой ударил Марку в лицо. Эсминец мчался со скоростью, с которой обычно подходил во время торпедной атаки к вражеским линкорам или мчался на подводную лодку, на минуту показавшуюся из-под воды, чтобы протаранить и утопить её. За секунду корабль проплывал десятки метров, но Марку казалось, что время идёт ужасно быстро.

Осталось восемь минут. Звуки музыки слышались чётче, но вмиг стихли, и в ушах шумел только ветер. По-видимому, на шхуне и шлюпках заметили эсминец и в удивлении затихли. В таком молчании прошла ещё минута. Оставалось семь минут. На расстоянии не более километра виднелась шхуна. Оркестр снова заиграл громкий марш, выражая радость рыбаков и оркестрантов по случаю появления эсминца. Там, как видно, посчитали, что командир «Буревестника» решил присоединиться к ним.

С моста в машину прозвучала какая-то команда, и Марк почувствовал, что палуба перестаёт дрожать. Машины прекратили работу, миноносец шёл по инерции.

Свет прожектора метнулся на «Колумб», и на его корме Марк узнал профессора и Гришку.

На эсминце гремела команда:

— Шторм-трапы за борт! С левого борта спускать шлюпки!

Миноносец относительно медленным ходом поравнялся со шхуной. Там гремели оркестр и крики «ура». Часы показывали двадцать два часа тридцать девять минут. Командир эсминца пытался кричать на шхуну, но там в шуме не разбирали и не слышали его. Марк взглянул на шхуну, подпрыгнул, выгнулся ласточкой и плюхнулся в море между «Буревестником» и «Колумбом».

— Человек за бортом! — прозвучало на шхуне и корабле.

Оркестр прервал игру.

— Эй, на «Колумбе»! Немедленно всем покинуть шхуну. Даю три минуты! — звучал приказ с командирского мостика на «Буревестнике».

К шхуне подплывал Марк. Он тоже кричал, чтобы все немедленно покинули шхуну. Там в первый момент оцепенели и молча слушали приказ. Но шлюпки уже отходили от эсминца и плыли к шхуне. Эсминец отдалялся от «Колумба». Весь освещённый электрическими фонарями, он будто звал пассажиров и команду «Колумба» на свою палубу. Стах Очерет спросил было, в чём дело, но, когда услышал голос капитан-лейтенанта, кричавшего в рупор: «Две минуты!» — приказал Андрею и Лёвке готовить посадку на шлюпки.

— Кто плавает, в воду! — закричал он.

Несколько человек прыгнули в воду и поплыли к ближайшей шлюпке.

Марк ухватился за борт. Кто-то подал ему руку и помог влезть.

— Что такое? — спрашивали его.

— Через две минуты шхуна взлетит в воздух! — ответил юнга и бросился на корму.

Военная шлюпка встала рядом с «Колумбом». Люди прыгали в неё с борта. Первым туда бросили перепуганного Гришку, потом помогли перепрыгнуть профессору. Последними перешли музыканты, не выпуская из рук инструментов.

На эсминце следили за часами. Было двадцать два часа сорок две минуты. Шлюпка ещё не отходила от «Колумба». На шхуне оставалось трое людей. Командир шлюпки приказывал им быстро садиться. Это были Стах Очерет, Лёвка Ступак и Андрей Камбала…

Моторист и матрос почти что силой пересадили своего шкипера в шлюпку.