Шхуна «Колумб»

Без двадцати десять мужчина в кремовом костюме свернул в узенький переулок и, ускорив шаг, вышел на другую улицу, без магазинов. Пройдя мимо двух молчаливых полицейских на углу, высокий в кремовом костюме подошёл к большому дому с тремя роскошными парадными подъездами. Обошёл этот дом почти кругом и, поднявшись по ступенькам к двери, нажал кнопку звонка. Ему открыл жандарм, проверил пропуск и впустил в дом. Не обращая внимания на нескольких часовых, высокий отправился на третий этаж и вошёл в комнату, где за бюро возле двери у противоположной стены сидел секретарь.

— Здравствуйте, «номер 22»! — сказал секретарь. — Сейчас я доложу начальнику. — И он исчез за дверью.

В три минуты одиннадцатого секретарь вернулся и, указав рукой на дверь кабинета, произнёс:

— Проходите.

Минуту спустя агент «номер 22» сидел в знакомом кабинете перед своим начальником. Как всегда, лицо начальника скрывала тень абажура. На столе лежала исписанная бумага. Агент узнал свой отчёт.

— Я подробно ознакомился с вашим отчётом, — сухо произнёс начальник. — Вы заканчиваете его так… — Начальник перевёл глаза на исписанные листы бумаги и прочитал: — «Звук взрыва в море свидетельствовал, что шхуна “Колумб” погибла, а вместе с ней и профессор Ананьев, его портфель с бумагами находился у меня. Основные задания были выполнены. Оставалось добраться до “Каймана”. Луна зашла, в море я увидел огоньки “Каймана”. В это время со стороны бухты послышался громкий лай. Завербованный мной агент узнал лай своего пса. Возможно, пёс вёл кого-то по нашим следам. Я понял, что должен немедленно выбираться в море. Наша маленькая байдарка была удобна только для одного пловца. С двумя пассажирами её скорость значительно уменьшилась бы. Я должен был спешить. Мой помощник споткнулся и упал. Когда я склонился над ним, он лежал неподвижно. Я быстро проверил его пульс и сердце. Он был мёртв. Немедленно отнеся байдарку на берег, я отплыл. Проплыв двести-триста метров, услышал лай собаки и голоса людей, которые, по-видимому, нас искали. Спустя три часа я был на палубе “Каймана”. Единственная моя ошибка — это папироса с трифенилометрином: куда она делась, я так и не понимаю…»

— Я верю вам, что это было так… — Начальник помолчал, потом открыл ящик и вытащил оттуда портфель. — Владелец этого портфеля, — продолжал он, — остался жив. В советской прессе его фамилия вновь упоминается.

«Номер 22» чуть заметно побледнел.

— Бумаги из этого портфеля, — продолжал начальник, — я передал специалистам. Вот их выводы: документы очень интересны, в них есть отсылки на очень важное открытие, но главного — нет. По-видимому, профессор держал его не в портфеле, а где-то в другом месте.

В комнате воцарилась тишина.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1. ТРУП В БУХТЕ

В потоке утреннего света гасли последние звёзды. Из-за морского горизонта вынырнул алый край солнца, его лучи побежали по воде и заиграли самоцветами в росистой траве на острове. Начиналось утро жаркого августовского дня.

Остров и выселок просыпались. Вылетали птицы на поиски добычи, струился синий дым над трубой крайнего рыбачьего домика, начиналось движение во дворах, и слышалось бряцанье вёдер возле колодца.

На берег накатывал прибой, далеко выбрасывая пенные языки волн, слизывал всё, что попадалось ему на пути, и откатывался назад, обнажая гладенький ровный пляж. Вода отбегала от острова, сталкивалась с новой волной, поднималась вверх и снова с шумом бросалась на берег, чтобы на миг остановиться и с шипением отступать для нового стремительного броска. В этом бурлящем водовороте у самого берега болтался какой-то тёмный предмет. Волны то поднимали его вверх, заливая, то подкатывали к берегу, чтобы с первым же обратным движением отбросить назад. Однако движение вперёд преобладало, и тёмный предмет подплывал ближе и ближе, временами уже касаясь каменистого побережья. Размеренно накатывались одна за другой волны прибоя, швыряя мелкие камешки и обтачивая их.

В это время на берег пришёл мальчик, держащий в руках смотанный шпагат с нанизанными на нём крючками.

Мальчик был смуглый, босоногий, в длинных чёрных трусах и синей майке; из-под соломенной шляпы торчал белобрысый чуб. Идя по берегу, мальчик поглядывал на восток и пел:

Плыл по морю маленький матрос
На парусном корабле.
Альбатрос, альбатрос, альбатрос!
А навстречу акула ему,
Глаза хищные, зубы острые, ай, ай, ай.
Альбатрос, альбатрос, альбатрос!

А навстречу ему камбала — Один глаз и колючий хвост. Альбатрос, альбатрос, альбатрос!