Школа 1-4

Мария ид?т к своему месту, изо всех сил борясь с давящим на лицо р?вом. Она плохо видит проход между партами, потому что сл?зы уже застилают ей глаза. Она бер?т с края парты дневник и нес?т его Антонине Романовне, открывая на ходу, но никак не может найти нужную страницу. Учительница умело перелистывает дневник и красиво расписывается под изящной двойкой.

- Ты почему Синицына, ничего не учишь? Неси сво? домашнее задание.

- Я забыла домашнюю тетрадь, - с трудом выдавливая слова, чтобы не выпустить сл?зы, говорит Мария. Антонина Романовна ставит вторую двойку в клетку предыдущего дня, точно такую же как первая. Мария вытирает рукой выступившие сл?зы. Она не забыла тетрадь, но соврала, потому что не сделала в домашнем задании две задачи из пяти. Теперь получилось ещ? хуже.

- Как можно быть такой бестолковой, Синицына? - вздыхает Антонина Романовна. - Я же сто раз объясняла формулу площади, а высоту мы проходили уже в прошлом году. Может быть, тебе надо в спецшколу для тупых детей ходить? Там сейчас до сих пор проходят таблицу умножения.

В классе слышится смех.

- А вы е? спросите, может она и таблицу умножения не знает, - тихо, но так, что все слышали, говорит троечница Вика Лиховцева.

- Сколько будет семь-на-восемь? - громко спрашивает Володя Попов.

- Интересно стало, Попов? - огрызается за Марию Надя.

- Да на самом деле, интересно было бы узнать, Синицына, - говорит Антонина Романовна. - Помним ли мы таблицу умножения. Напиши нам е? на левой створке доски, каждый ряд новым цветом.

Мария снова вытирает сл?зы и плет?тся исполнять позорное приказание.

- Я сказала, на левой стороне, Синицына, ты, выходит, и лево от право отличить не можешь, - всплескивает руками Антонина Романовна. - Тебе определ?нно в спецшколу надо. Я поговорю с твоими родителями.

Таблица умножения получается у Марии криво, к тому же цифры почему-то становятся книзу крупнее, так что ей приходится трижды стирать несколько рядов и начинать заново. Решать дальше задачу вызвали Гену Пестова, который получает в итоге пять, потому что решает сразу две задачи, но весь класс не обращает на них внимания, пялясь на мариину таблицу. Завершив свой мучительный труд, измазанная разноцветным мелом на платье, волосах и лице, которое она вс? время вытирала руками, Мария дожидается наконец позволения сесть на место. Когда она ид?т между партами, Лена Астахова вдруг показывает пальцем на доску и выкрикивает:

- У не? ошибка!

В грянувшем смехе сердце Марии останавливается и сильно колет, словно в него воткнули цыганскую иглу. Она холодея оборачивается назад, проводя глазами по рядам написанных на доске цифр, которые отсюда кажутся такими неуклюжими, смешными и чужими, словно написала их не Мария, а кто-то совсем другой.

- Вон, семь-на-девять - шестьдесят пять! - весело констатирует Лена.

- Это не пять, а три, - жалобно протестует Мария, вжимая пыльные от мела пальцы в ладони. - Просто тройка плохо вышла.

- Садись, Синицына, - сухо отрезает Антонина Романовна. - Ты не знаешь самых простых вещей. Ты не делаешь домашних заданий. Если ты не будешь учиться, ты вырастешь полной тупицей. Если ты в седьмом классе не знаешь, что такое высота и сколько будет семь-на-девять, то уж извините, тебя вообще надо оставлять на второй год.

Мария не может больше сдерживаться. Сл?зы потоками текут по е? щекам. Сделав оставшиеся несколько шагов до своей парты, она садится, закрыв руками лицо и плачет навзрыд.

- Выйди, пожалуйста, Синицына, и реви в коридоре, - говорит через несколько минут Антонина Романовна. - Ты мешаешь вести урок.

Мария вста?т и уходит из класса, пошатываясь от рыданий и неумело закрывает грохнувшую замком дверь. Она прислоняется в коридоре спиной к стенке, е? тряс?т и корчит от судорожного плача. Дверь класса снова отворяется.

- Вернись, Синицына, и закрой дверь тихо, - звучит возле не? недовольный голос Антонины Романовны.

- Не хочууу, - ноет Мария, у которой горе подавило покорность безжалостной воле взрослых. - Вы хорошо учились, вы и закрывайте.

- Ты мне, Синицына, хамить не будешь, - уверенно предсказывает Антонина Романовна и, притворив дверь класса, хл?стко бь?т Марию рукой по голове. Мария сжимается от удара.

- Я вс? расскажу твоему отцу, - продолжает Антонина Романовна. - Мне осточертело биться над тобой, над твоим хамством и ленью.

- Не надо ему рассказывать, - тихо шепчет Мария срывающимся голосом. - Я буду хорошо учиться, я все домашние задания буду делать, только не надо ему рассказывать.

- Нет, я расскажу, - спокойно повторяет Антонина Романовна. - Раз ты его боишься, я обязательно ему расскажу.

Мария убирает лезущие в рот волосы с покрасневшего заплаканного лица и вытирает глаза тыльной стороной запястья. Потом она опускается перед учительницей на колени.

- Пожалуйста, - тихо просит она, - не надо рассказывать, он меня будет бить.

- Встань, Синицына, - тв?рдо говорит Антонина Романовна. - Я знаю, что ты вырываешь страницы из дневника. У тебя было достаточно времени, чтобы взяться за ум. Я сегодня же позвоню твоему отцу.