Школа 1-4

Сегодня суббота, но Мария надеется, что отцу пришла очередь дежурить в больнице и он прид?т домой только завтра. В полут?мном парадном, куда, просачиваясь сквозь угол пыльного окна, проникает лишь ничтожно малая часть властвующего снаружи солнечного света, она нажимает тугую и шершавую от спичечных ожогов кнопку лифта, цвета засохшей крови. Лампочка внутри кнопки не зажигается, но лифт вздрагивает где-то под крышей дома, в сво?м логове, вздрагивает и замирает, чтобы с лязгом двинуться вниз, как топор огромной гильотины небес.

Стоя в его тускло освещ?нной кабине, Мария смотрит на пыльную линию ч?рной резины, разделяющую сомкнутые двери, глупо, как кролик, видящий приближение мужика с тесаком. Сердце бешено колотится у не? в груди, словно пытаясь вырваться из обреч?нного на нестерпимые мучения тела. В лифте противно пахнет табаком и удушливыми деш?выми духами. Возле панели с кнопками этажей на пластмассе нацарапано изображение мужских гениталий с соответствующей подписью.

Мария отворяет дверь квартиры своим ключом и сразу обнаруживает туфли отца на коврике в прихожей под вешалкой. Нетв?рдыми шагами она проходит коридором, останавливается возле двери гостиной и говорит сидящему в кресле с газетой отцу:

- Привет, папа.

- Принеси мне дневник, - не поднимая глаз от газеты, говорит отец, и Мария понимает, что Антонина Романовна уже позвонила ему прямо из школы. В голове Марии вста?т холодный фонтан и она чуть не падает в обморок.

- Сейчас, я только переоденусь, - тихо мямлит она и ид?т в свою комнату, уже плохо понимая, что она должна делать и где она находится. В комнате она ставит портфель на пол у письменного стола и садится на стул. На лице Марии выступает пот. В первое мгновение она подда?тся надежде, что, может быть, отец ничего ещ? и не знает, а просто решил проверить е? дневник. Он может не заметить вырванной страницы и вс? обойд?тся. Но Мария сразу убивает эту надежду, уж слишком холодно звучал голос отца, он даже не ответил на привет, сразу потребовал дневник, конечно, он уже вс? знает. Море безысходности заливает Марию, она затравленно оглядывается по сторонам, словно пытаясь отыскать в окружающих предметах хоть какой-нибудь выход, но понимает, что е? комната - это просто ловушка, в которую она попалась, и теперь ей конец. Сл?зы снова проступают на глазах, она всхлипывает и прижимает дрожащую руку согнутыми пальцами ко рту.

- Мария! - зов?т е? отец. Он хочет взять е? за волосы и бить. Она вдруг вспоминает, что около него на стуле лежал вынутый из брюк ремень. Сперва она не обратила на ремень внимания, но он автоматически запечатлелся в памяти, и теперь всплыл, как символ неотвратимого наказания, которое начн?тся уже скоро, через несколько минут. - Мария! - кричит из комнаты отец, и в голосе его уже проступают нотки ярости. Мария понимает, что чем злее он будет, тем дольше будет е? истязать, и вста?т со стула, чтобы идти на казнь. Она вся дрожит, целиком, когда пробирается коридором, касаясь стен, к двери гостиной, держа в руке дневник.

- Я иду, папа! - выкрикивает она, стараясь подавить сл?зы. Однако на самом пороге камеры пыток страх побеждает е?. - Сейчас, я только зайду в туалет, - говорит она. Да, ремень лежит на стуле. Отец смотрит на не? со своим безжалостным спокойствием, откладывая газету в сторону. - Я только в туалет, - повторяет Мария, прижимая дневник к груди.

- Хорошо, - отвечает отец. - Давай быстрее.

Мария направляется к двери туалета, соседствующей с входной, и, не отдавая себе отч?та, что творит, сбрасывает тапки, всовывает ноги в туфли, тихонько открывает дверь квартиры и выбирается на лестничную клетку. Не затворив за собой дверь, чтобы не щ?лкнуть замком, она бросается по лестнице вниз, боясь связываться с лифтом, она бежит и бежит, перепрыгивая через ступеньки, одной рукой хватаясь за перила, а другой держа дневник, спускается до первого этажа и выбегает на улицу, нес?тся вдоль дома, у самой стены, так чтобы е? нельзя было увидеть с балкона, заворачивает за угол, пересекает по вытоптанной тропинке газон и только тогда переходит на быстрый шаг, задыхаясь и оглядываясь, потом перебегает проезжую часть и прячется за газетным киоском на остановке троллейбуса. Уже там, в прохладной тени каштана, прислонившись спиной к железной крашеной синим стенке киоска и упираясь ногами в забросанный окурками и об?ртками мороженого участок ничейной земли, Мария осозна?т последствия своего бегства и ужасается им. Она представляет себе, что отец уже ищет е?, находит открытую дверь, ид?т по е? следам. Она осторожно выглядывает из-за киоска на другую сторону дороги, но отца там нет. Возле каштана стоит полная женщина с сумкой, откуда торчат стебли зел?ного лука. Мария знает, что все взрослые находятся в сговоре между собой, и что если сейчас появится отец и начн?т звать Марию, эта самая женщина выдаст е?, потому что в лице женщины тоже нет никакой жалости, она тоже принадлежит сообществу взрослых и тоже бь?т своих детей.