Школа Бессмертного

Чем ближе подходил срок родов, тем более нервной и капризной становилась Лика. Она начинала срываться по пустякам, напускаясь то на Дуняшу, то на Снежку, то на Маргариту. То посылая за Ядвигой, то за Марьей, то возвращая посыльного и не желая видеть никого из них. То погружаясь с головой в обустройство детской, то бросая всё и часами не вставая с дивана. То настаивая на скорейшем возвращении Ивана, то не желая даже слышать его имени.

Маргарита чувствовала, что, уставая на работе, рано или поздно сорвалась бы в ответ. А безмятежная Снежка одной улыбкой и бестолковым щебетанием умудрялась возвращать Лику в приемлемое состояние, в котором с ней можно было более или менее нормально разговаривать.

Лика так и не успокоилась по поводу родов и всё переживала, как ей будет больно. В конце концов Маргарите надоело её нытьё, и она пообещала поговорить с Марьей насчёт обезболивающего и всего, что можно.

– Вот прямо завтра с утра зайду к ней, – посулила Маргарита, махая ложкой перед носом Лики, – и попрошу угомонить тебя чем-нибудь. Будешь лежать и мультики смотреть, пока из тебя чадо выходит. Как звать-то, кстати? Имя-то придумала?

Однажды вечером, когда за тёмными окнами шуршал сентябрьский дождь, Маргарита скинула промокшие на стрельбище одежду и сапоги, приняла душ и поднялась в комнаты Лики. В этот день она вернулась пораньше, поэтому Снежка с Ликой решили дождаться её и поужинать вместе.

Дуняша принесла тёртой моркови с чесноком, редьки, сметаны с холодным молоком, пшённой каши из печки и жареных колбасок. Маргарита любила кашу из печки и всегда колебалась, с чем её есть – с любимым холодным молоком или с не менее любимыми жареными колбасками. Сейчас на столе стояло и то и другое, и Маргарита растерянно решала, что выбрать. Не хомячить же всё подряд, думала она, остановившись в конце концов на колбасе.

Лика подцепила на ложечку тёртой редьки и, недовольно наморщившись, рассматривала её уже вторую минуту. Было видно, что есть ей не хочется и сидит она только за компанию.

– Нет, – ответила она наконец, – не придумала. Не, если девочка, то Таня. Танечка будет.

– А если мальчик? – Маргарита сунула ложку каши в рот и выхватила у Снежки кружку с молоком, жадно запив. Никак она не могла привыкнуть есть кашу, не обжигаясь.

– А если мальчик… – Лика задумалась. – Ой!

Она со стуком уронила ложку. Маргарита со Снежкой сделали то же самое.

– Что?! – в один голос испуганно воскликнули они.

– Блин! – Лика растерянно посмотрела, схватившись за живот. – Кажется, началось.

Маргарита вскочила. «Блин» из уст Лики звучало как «Караул!», если не жёстче.

– Снежка, а ну помоги! – велела она.

Вдвоём перевели Лику на кушетку, и Маргарита помчалась за царицей. В кабинете её уже не было. Выругавшись, Маргарита побежала в личные покои Марьи.

– Началось! – выпалила она, ворвавшись без стука. – Скорее… Лика рожает.

Марья сидела в кресле с книгой в руке. Вторую руку она отдала Наташе, и служанка колдовала над её ногтями, наводя весьма профессиональный маникюр.

– Кошкина, тебя стучать не учили? – Марья подняла спокойный, чуть недовольный взгляд.

– Простите! – опешила от неожиданности Маргарита. – Не заперто было. Но Лика…

– Без нас не родит, – Марья отложила книгу, встала, отставила руку, рассматривая на свет. – Только ногти сделала! – вздохнула она. – Ладно, идём!

Наташа сноровисто убрала инструменты и догнала их у двери.

– А Наташа зачем? – спросила Маргарита.

– Будет мне помогать.

– А я?

Марья коротко рассмеялась.

– Нет, Кошкина, к родам я тебя не подпущу. Там ты только мешать будешь.

Маргарита хотела возмутиться, но передумала, вовремя сообразив, что не так уж и хочет присутствовать на самом деле. Марья будет принимать роды, и этого достаточно. Вот только…

– Вы только дайте Лике какое-нибудь обезболивающее, – Маргарита торопливо шагала рядом с царицей и просительно заглядывала сбоку. – Или успокаивающее. А то она боится жутко, на нервах вся.

Откуда-то выскочил Баюн и, независимо задрав хвост, затрусил впереди царицы.

– И так родит, – возразила Марья. – Всё у неё в порядке, тело молодое, здоровое. Справится.

И опять Маргарита не решилась спорить. Лику она, конечно, любит, но царицу сейчас лучше не злить. К тому же ей всё равно виднее.

– Долго всё это будет, как думаете? – спросила Маргарита, подходя к комнатам Лики.

– Посмотрим, – неопределённо сказала Марья, открывая дверь. – Может, часа за три-четыре управимся, а может, и всю ночь провозимся.

Лика лежала на кушетке, постанывая – не столько от боли, сколько от страха. Снежка стояла рядом на коленях и успокаивающе бормотала, крепко держа царевну за руку. Тут же хлопотала Дуняша, расставляя кувшины с водой, тазики, раскладывая полотенца.

Маргарита бросилась к подруге.

– Лика…

– Марго, я…

– Так, Кошкина, Морозова, брысь отсюда! – непреклонным тоном велела царица. – Пока не разрешу, сюда не входить. И никого не впускать.

– Нет, Марья Моревна, можно… можно Марго останется? – залепетала испуганно Лика. – Мне страшно.