Школа безумия

— Разве Эндрю Уильямс не один из ваших пациентов? — спросила Дженис.

— Да, но я никогда не…

Я не договорила. Внезапно до меня дошло. Внутри меня все тотчас похолодело. В комнате тоже воцарился ледяной холод. Я снова посмотрела на абзац перед собой, затем на открытую папку. На другие листы бумаги.

— Что еще у вас есть?

Мой вопрос, похоже, сбил Дженис с толку. Она нахмурилась, глядя на меня, посмотрела на Ванду и Чеда Перкинса и откашлялась.

— Еще пять обновлений статуса, в каждом из которых назван тот или иной пациент.

— Кто именно?

И снова Дженис выглядела сбитой с толку, однако сумела быстро взять себя в руки.

— Разве это имеет значение? Каждое обновление статуса содержит грубое или пошлое высказывание о пациенте. Боже мой, Эмили, они же дети.

Я снова облизнула губы. Хотела что-то сказать, но не знала что.

— Обновления начались в понедельник и продолжились во вторник, — продолжила Дженис. — Ванда сказала мне, что, увидев их, она попыталась позвонить вам, чтобы узнать, что происходит у вас в голове, но ответа не было. Ей стало удивительно, когда вы вчера вечером прислали ей сообщение о том, что сегодня будете на работе.

Ванда продолжала смотреть на меня как на пустое место. Или того хуже — на больную. Действительно. Судя по этим обновлениям статуса, я упала в ее глазах ниже плинтуса, оказавшись мерзкой лицемеркой. Единственная проблема: я эти посты не писала.

— Где вы это нашли?

Теперь раздраженный взгляд на меня бросила Дженис.

— Прекратите, Эмили. Не стройте из себя глупенькую.

— Я серьезно. Я этого не писала.

— Тогда кто это сделал?

— Не знаю. Но только не я.

Наконец Ванда подала голос, нахмурив брови и сердито глядя на меня.

— Вы отлично знаете, что это обновления вашего статуса в «Фейсбуке».

— У меня нет учетной записи в «Фейсбуке».

Мне потребовались все мои силы, чтобы не заорать на них. Поняв, что мои руки дрожат, я сунула их под стол.

Ванда закатила глаза и повернулась к Дженис и Чеду Перкинсу.

— Можем мы покончить с этим?

Я повторила еще раз с большим нажимом:

— У меня нет учетной записи в «Фейсбуке».

В глазах Ванды промелькнуло презрение.

— Прекратите, Эмили. Вы в друзьях почти со всеми в офисе, включая меня.

Теперь я лишь качала головой и разинула рот, пытаясь что-то сказать — хоть что-то, что могло бы опровергнуть происходящее. Но, разумеется, сказать было нечего. Я никогда не создавала профиль в «Фейсбуке», но это не имело значения. Для Ванды, Дженис и Чеда Перкинса — не говоря уже обо всех остальных в офисе, — я была той, кто общался с ними все это время. «Лайкала» обновления их статуса. Комментировала их фотки. А потом, два дня назад, сорвалась и сделала то единственное, что превратило меня в изгоя в глазах моих коллег и привело к моему немедленному изгнанию из центра психического здоровья «Тихая гавань».

Я могла бы попытаться встать на свою защиту, объяснить, что человек, написавший эти обновления статуса, на самом деле не я, но это выставило бы меня в их глазах еще более ненормальной. И я выпрямилась на стуле, расправила плечи и обратилась к Дженис.

— Могу я хотя бы очистить свой стол?

— Его уже очистили. Коробка с вещами должна быть у Клэр. Надеюсь, вам понравилось работать психотерапевтом, Эмили, потому что я не уверена, что вы когда-нибудь снова найдете работу в этой области.

44

Увидев рядом с таунхаусом машину Дэниела, я с облегчением вздохнула. Уфф.

Я несколько раз звонила Кортни, даже писала ей сообщения, но ответа не было. Я хотела было заглянуть в «Уолмарт», но решила не создавать ей лишние неприятности. Я также подумала, не позвонить ли мне Элизе, но после вчерашнего вечера, вероятно, я была последним человеком, чей голос она хотела бы услышать. Да и вообще я сомневалась, что она мне поверит. Может, на худой конец, позвонить матери? Но у нее возникнет тысяча вопросов, которые только усугубят мое и без того паршивое настроение, поэтому я поспешила домой. В данный момент моей единственной надеждой и опорой был Дэниел.

Я припарковалась рядом с домом, выключила двигатель, схватила с пассажирского сиденья коробку с вещами и бросилась к входной двери. Внутри судорожно вздохнула. Я не знала, как мне рассказать Дэниелу о случившемся. Знала лишь одно: моя старая школьная подруга Оливия ушла из жизни, а у меня внезапно появилась подруга, о которой я раньше не рассказывала, подруга, за чьей дочерью он присматривал.

— Эмили? — донесся со второго этажа голос Дэниела.

Наверху лестницы раздались его шаги. Я повернулась, чтобы взглянуть на него, но замерла, увидев чемодан Дэниела, вертикально стоящий на ковре возле телевизора. Дэниел начал спускаться по ступенькам. Сначала я увидела только кроссовки. Потом джинсы и футболку и, наконец, смущенное лицо.

— Думала, ты ушел на работу.

Я все еще держала в левой руке коробку. Поставила ее на стол у двери и указала на чемодан.

— Что он здесь делает?

Дэниел явно нервничал. Он был как будто растерян. Спустился по лестнице и шагнул было ко мне, но остановился. Открыл рот и снова закрыл. Отвернулся от меня.

— Ты съезжаешь?