Школа добродетели

— Что вы имеете в виду под «довольно рано»? Это было после того, как я ушел?

— Нет, раньше. Незадолго до завтрака.

— До завтрака? Но потом вы видели его?

— Нет.

— Значит, когда я спросил вас, как Джесс, а вы ответили, что он спит, вы видели его за час до этого?

— Да. Я решила его не беспокоить.

Эдвард закрыл глаза и застонал.

— И никто не заметил, как он спускался?

— Нет. Мы тебе уже говорили.

— А почему вы оставили дверь незапертой?

— Эдвард, — сказала матушка Мэй, — мы тебе объясняли: Джесс прекрасно гуляет сам, он часто уходит из дома. Вот и вчера вечером он спустился из башни. Ты же как-то раз столкнулся с ним у реки. Он в последнее время чувствует себя гораздо лучше, ты, наверное, сам заметил. Мы не всегда запираем его. Если бы двери были всегда заперты, он бы совсем обезумел. Обычно мы закрываем их на ключ по ночам, но и то не всегда. Случается, забываем. Это не так уж важно.

— Значит, обе двери были открыты.

— Да, судя по всему.

— И во время завтрака вы туда не поднимались?

— Нет.

— Почему?

— Эдвард, он больной человек. Он провел ночь очень неспокойно. Какое-то время я оставалась с ним и почти не спала. Я заглянула к нему рано утром и решила — пусть себе спит дальше. У него нет строго определенного времени для еды! Я собиралась посмотреть, как он, когда ты начал кричать на нас.

— Что с тобой случилось? — спросила Беттина. — Зачем ты устроил такой шум? Никуда он не денется. Почему ты в таком состоянии?

— Вы не считаете, что нужно заявить в полицию?

— В полицию? Ты с ума сошел?

— Вы же говорите, что он не в себе, — сказал Эдвард. — За ним нужно приглядывать.

— Мы уже не первый год приглядываем за ним, — ответила матушка Мэй.

— Может, он уехал в Лондон, — предположила вдруг Илона.

— Совершенно невероятно, — возразила матушка Мэй. — Да никуда он не денется, вернется. Эдвард, прекрати. Ты сам себя заводишь. Ступай отдохни. Я же сказала, тебе нужно полежать. Опять подскочит температура, если не будешь себя беречь. Забудь о Джессе на время. А когда вспомнишь — он уже будет тут. Он не заключенный. Было бы так, ты бы первый возмутился.

Беттина встала и сказала Эдварду:

— Я думаю, ты все еще не можешь прийти в себя после вчерашнего вечера.

— Да. Он расстроился.

— Он был доволен собой! — сказала матушка Мэй.

Она поднялась и вышла через дверь в направлении башни.

Беттина, смерив Эдварда любопытным взглядом, удалилась в мастерскую.

— Ты правда думаешь, что он уехал в Лондон?

Илона по-прежнему избегала его взгляда. Она пожала плечами, развела руками и устремилась в Атриум.

Эдвард направился во двор и снова стал ходить вокруг дома расширяющимися кругами. Он заходил в теплицы, гаражи, в кладовку, заглядывал в полусгнившие сараи, где лежали ржавые садовые инструменты и поломанные деревянные тачки. Он представлял себе, как находит Джесса в одном из сараев: отец будет сидеть там и лукаво улыбаться. Солнце грело все сильнее, и неумолчное пение птиц сплетало в воздухе почти ощутимую сеть. Тяжело дыша, Эдвард побежал через тополиную рощу к реке и вдоль берега до самого дощатого моста. Здесь он посмотрел в воду и попытался вспомнить, что видел. Образ в его памяти уже начал разлагаться, смешиваться с другими, стираться, как это происходит со снами. Единственным ясным впечатлением оставалось прикосновение к чему-то твердому — к перстню Джесса. Эдвард наклонился над водой и увидел собственное отражение. Может, именно это он и видел, а остальное — игра воображения? Он сунул руку в холодную бурую воду. Его ищущие пальцы прикоснулись к чему-то — к камню, чуть выступавшему на дне. Возможно, он и в тот раз наткнулся на него. Эдвард побрел вдоль берега вниз по течению, внимательно осматривая заросли камыша. Он обошел бальзаминовое поле, где завязывались глянцевитые бутоны лютиков, похожие на жесткие желтые камушки. Дошел до самых ив, перебрался на другой берег по каменному мостику и двинулся вверх по травянистому склону в направлении леса. Он оказался в тени деревьев, где лучи солнца высвечивали золото прошлогодних листьев. Птичий щебет здесь не смолкал и почти оглушал, так что вскоре Эдвард перестал его слышать. Он добрался до тропинки, похожей на лестницу из корней деревьев, и пошел вверх, ступая по похожим на крошечные жертвенные изображения божков коричневатым плодам дубов, ясеней и берез, потрескивавшим под ногами. Он замедлил шаг, когда впереди открылся просвет дромоса. Осторожно пройдя между двумя деревьями, Эдвард оказался в открытом пространстве, увидел то, что предполагал увидеть, и, как в прошлый раз, присел на колени в высокой траве на кромке поляны. Илона была уже здесь, на противоположной от него стороне поляны у пары огромных тисов. Она тоже искала Джесса. Некоторое время Илона стояла неподвижно, спиной к нему. Потом она развернулась и направилась к Лингамскому камню, села на его основание и обхватила голову руками. Эдвард не стал подходить туда. Сейчас он боялся заговаривать с ней. Некоторое время он наблюдал за девушкой, затем встал и пошел вниз по тропинке к мосту. Перейдя на другой берег, он принялся бродить по болоту, выкрикивая: