Школа имени одиннадцатого космонавта

Никогда, никто из друзей ничего подобного не видел и не слышал от Пыхтина. Весь класс и вместе с ними Татьяна Михайловна слушали с большим интересом сообщение ученика, опасаясь прервать. Вместо каких-нибудь пары минут, на которые рассчитывала учительница, он рассказывал о великом математике двадцать минут!

Когда Витя завершил своё выступление, удивленная учительница некоторое время молчала, а потом откровенно сказала:

– Честно скажу, я ожидала некоторой шалости от вас, когда соглашалась прослушать сообщение. Но Виктор сделал прекрасное сообщение о нашем великом соотечественнике. Он глубоко изучил материал, запомнил сложнейшие названия работ… Слов нет! Спасибо тебе, Виктор, за проделанную тобой работу. Я это обязательно отмечу отличной оценкой в журнале. И ещё. У меня появилась такая мысль. А что, если мы изредка прямо на уроке, как это произошло сегодня спонтанно, только теперь планово, будем рассказывать о наших ученых – математиках: Софье Ковалевской, Леониде Чижевском, Пафнутии Чебышеве. Много интересных людей в математике работало. Это тема интересная и полезная. И поступим таким образом: кому какая историческая личность интересна, про того вы и расскажите. Только, чтобы не повторяться, через недельку вы мне сами скажете, кого выбрали. А такие математические классные часы будем проводить уже в новой четверти, примерно раз в месяц. Это не будет для вас накладно, но хорошо оживит восприятие материала.

Но это был не последний положительный эффект, от случившегося с Виктором, происшествия.

Как-то неожиданно к Пыхтину изменилось в положительную сторону отношение у литераторши. Светлана Степановна всегда воспринимала его, как недалекого, косноязычного, неспособного двух слов связать в предложение. А теперь она перестала воспринимать его очень жестко, когда вызывала отвечать урок и у него оценки поползи потихоньку вверх, причем, вполне заслужено, поскольку он вдруг раскрылся, как хороший рассказчик с отличной памятью.

Но самое главное, что над ним престали подтрунивать друзья.

После уроков ребята снова собрались дома у Петра.

Первым делом Саша извинился перед товарищем, что так подставил его на сегодняшнем уроке.

– Ладно. Извинения приняты, забыли!

– Витя! Вопрос разреши?

– Что ты ещё от меня хочешь услышать?

– Скажи честно! Ты всю ночь учил то, что сегодня нам рассказал?

– Нет. Я даже в библиотеку не заходил.

– А как же тогда ты всё это сумел так гладко рассказать?

– Да я давно прекрасно знал биографию Лобачевского, многих других математиков, физиков, других разных ученых. Просто вы меня всегда попрекали, что я не читаю газет и книг. А я газеты, в самом деле, не люблю читать, а из всех остальных книг… Вы читаете художественную литературу, а я читаю серию «ЖЗЛ».

– Какую-какую? Это что за «ЖЗЛ»?

– Эта серия книг «Жизнь замечательных людей». Её недавно стали издавать. У меня всего 10 книг, и еще отец из библиотеки предприятия пять штук приносил. Я их все прочел. А вот запоминать специально не старался. Как-то само собой запомнилось. И люди, и события, и даты, и названия.

– Витя! Ты нас, дураков, извини, пожалуйста. Мы, в самом деле,

считали тебя малознающим среди нас. А ты-то нас во многом превзошел. Ты

теперь только старайся не стесняться отвечать на уроках.

– Хорошо, ребята! Только хватит меня обсуждать. У нас тут работы

непочатый край со шляпами, а мы сидим и треплемся.

Картон быстро раскроили. Получилось аккуратно. Склеить трубу из этого тонкого, но жесткого картона оказалось не простой работой. Приспособили кухонную скалку. Её продевали вовнутрь, и она создавала надежный упор, чтобы шов склеивался жестко прижатым. На эту работу потратили всё свободное время текущего дня.

– Ого! Такими темпами нам только склеивать шляпы потребуется два дня,– резонно заметил Миша. А нам поторапливаться надо. А ещё красить и лаком покрывать. Это ведь тоже время!

– Я думаю, что завтра мы с изготовлением закончим. У меня есть мысль, как клеить тулью и крышку цилиндров. Мы это сделаем тонкими полосками бумаги. А просветы заделаем размоченной промокашкой, только надо будет сварить немного клейстера и в нем размочить промокашку.

– Здорово придумал, Петька! – чуть ни хором воскликнули парни.

Когда, через два дня, склеенные и зашпаклеванные цилиндры, полностью просохли, их, в старом наматраснике, валявшемся в сарае, все сразу принесли к Сашкиной сестре.

– Вы что, обалдели? Я что у вас в рабстве, что ли? Это работа не для художника, а для маляра. Это ему заборы и дома красить положено, а я учусь картины рисовать.

– Светка, да мы тебе поможем. Даже всё сами сделаем. Ты нам только скажи, как это правильно и контролируй, – просящим тоном обратился к сестре Сашка.

– Да? Ну, тогда, так и быть. Цилиндры должны быть черными. А самая лучшая покраска черного цвета для бумаги – это черная тушь. Думаю, что парочку флаконов на один цилиндр должно хватить.

– Да ты что? Два флакона. Очуметь! – удивился Женька.

– А ты что думал? С первого раза что-то впитается, что-то нет. И будет

покраска неравномерная, как грунтовка. Надо будет второй раз покрывать.