Школа корабелов

…И вот сейчас, убеленный сединами корабельный мастер, в генеральском мундире, стоит на самом верху служебной лестницы. С воцарением на престол Павла Первого Комиссия по преобразованию флота назначила его главным по надзору за кораблестроением, присвоила давно забытое почетное звание обер-серваера.

Нелегко привыкнуть к сырому петербургскому климату после солнечной Тавриды. Мучительные приступы подагры все чаще заставляют Александра Семеновича отсиживаться дома. Здесь, в тесном кабинете, генерал принимает чиновников, рассматривает чертежи, подписывает важные бумаги.

В этот хмурый августовский день боль в пояснице и суставах с самого утра не давала Катасанову покоя. К вечеру боль немного стихла, и он принялся разбирать бумаги на письменном столе. Среди них было немало жалоб на плохое строение кораблей. Один флагман сообщал, что из шести судов его отряда, вышедших в крейсерство в прошлом, 1797 году, теперь ни одно не годно к плаванию. Другой доносил, что корабль «Елизавета», плававший менее трех месяцев, совсем рассыпался по причине худых креплений.

Укладывая жалобы в папку, Катасанов усмехнулся: «Углядишь, пожалуй, за строением, когда оно отдано на откуп казнокрадам и немцам. Кто строил „Елизавету“? Немец Кольман. А сколько таких Кольманов в Петербурге? Только стань им поперек дороги, вмиг сомнут, косточек не соберешь».

В передней послышался шум голосов. Один из них принадлежал жене Катасанова — Евдокии Федоровне, другой — титулярному советнику Евлампию Тихоновичу Путихову. Помощник корабельного мастера Путихов управлял канцелярией генерала, выполнял все его поручения по частным подрядам на строительство купеческих судов, был ловок и пронырлив. Александр Семенович ценил своего подмастерья и передоверял ему самые важные дела.

Семеня короткими ножками, туго затянутыми в клетчатые брюки, Путихов вошел в кабинет в сопровождении Евдокии Федоровны.

— Дозвольте побеспокоить, ваше превосходительство, — пропел он, отвесив низкий поклон. — Как изволите здравствовать?

— Послушай, Александр Семенович, какую он новость принес, — возбужденно перебила его Евдокия Федоровна, рыхлая, молодящаяся женщина лет пятидесяти пяти. Она была в курсе всех дел мужа, знала большинство его подчиненных и бесцеремонно пользовалась их услугами. Особенно благоволила она к Путихову.

— Выкладывай, подмастерье, что там еще за новость? — Катасанов с любопытством поглядывал на Путихова.

— Ведомо ли вам, ваше превосходительство, что двадцатого сего месяца состоялось высочайшее утверждение нового училища корабельной архитектуры? — спросил Евлампий Тихонович, доставая из папки документы.

— Я слышал об этом. Праздная затея. Испокон века корабельному мастерству учились на верфях. И никто из учеников об университетах не помышлял, с высшей математикой знакомства не водил.

— Истинно так, ваше превосходительство. Токмо указ об училище императором уже подписан. Сказывают, его величество строго-настрого приказали открытие произвести не позднее ноября.

— Мне-то что до этого? — равнодушно отозвался Катасанов.

— Так ведь вы, ваше превосходительство, как обер-серваер, назначены директором оного училища. Я уж вам и документы привез, — устав, штаты и прочее.

— Вот одолжил! С недорослями хлопот не оберешься. Дай-ка сюда бумаги.

Генерал недовольно поджал губы и углубился в чтение. Евдокия Федоровна подступила к Путихову.

— Скажи, Евлампушка, а какая нам выгода от его директорства?

— Я полагаю, Евдокия Федоровна, выгода немалая. Перво-наперво, казенная квартира с дровами и свечами. Хоромы отменные, я сам ездил смотреть.

Генеральша подалась всем своим корпусом вперед:

— Скажи, батюшка, — а где находится та отменная квартира?

— Место хорошее, Евдокия Федоровна, на Екатерининском канале, чуток не доходя Харламова моста, близ церкви Николы Морского. Дом тот морское ведомство у наследников генерала Бухарова купило для служителей церкви. Ныне приказано его под училище переделать. Зодчий Чарльз Камерон там уже и работы начал. Я ему от имени их превосходительства приказал девять лучших комнат во втором этаже для вас приготовить.

— Молодец, Евлампушка! Только ведь ежели по соседству отроки будут жить, и хоромам не обрадуешься… А генералу покой нужен, сам знаешь.

— Справедливо изволили заметить, Евдокия Федоровна.

Беспокойства не миновать. Кабы мне генерал дело сие поручил, я бы учеников начисто от вас отгородил. Остатние три комнаты, что на втором этаже по соседству с вами, можно кому-либо из помощников их превосходительства отдать. Лестница туда особая, по левую сторону фасада. Первый этаж надобно под квартиры учителей перестроить. А само училище может на третьем этаже располагаться, со своим ходом по черной лестнице, чтобы ученики и носа не совали на набережную канала.

— Отлично придумано, — обрадовалась генеральша. — Ну, а еще какие выгоды?

— Еще, Евдокия Федоровна, директору тысяча рубликов жалованья положена. Помимо того, училищный эконом завсегда свежие продукты доставлять может, и мясо, и рыбу…

Катасанов, закончивший изучение документов, с сердцем швырнул их на стол и засуетился.