Школа. Никому не говори. Том 2

Уварова, находившаяся возле доски, наклонилась к ведру с тряпкой, но в ужасе отпрянула от густой мутной вонючей воды.

– Прости, не возьму! Судя по запаху, в ведро кто-то нассал!

Коллектив возмутился – в свинарнике сидеть не хотелось. Крюков сменил воду в ведре. Селиверстова, Лыткина и Бутенко подмели пол. Поспелова и Федотова отмыли доску.

– Зачем окна открыли?!.. Кто вам разрешал?! – с ходу начала ругаться географичка, вернувшаяся с журналом.

– А почему мы нюхать чужой потняк должны?!..

– А я, по-вашему, опять болеть должна?!.. Я в больнице три недели лежала не для того, чтоб меня из-за ваших нежных носов продуло! Закройте немедленно!

Никто не пошевелился. Учитель бросила со злостью журнал на стол и, цепляя по пути тучным телом парты и стулья, позакрывала окна.

Люба, наблюдая, как Степанченко и Сысоев усаживаются впереди её официального места, мысленно похвалила себя за благоразумие сесть на первую парту второго ряда к Вере Федотовой.

Вера училась с тройки на четвёрку, была девочкой тихой и замкнутой. Но, в отличие от Любы, её не обижали. В 11 классе учился брат Веры – парень общительный, уважаемый и драчливый. Он часто приходил в 10 «А» проведать сестру, и заводилы предпочитали обходить его стороной. В 8 классе Илютина поиздевалась над Вериной внешностью, а на следующей перемене сумасбродную блондинку ждал в столовой Верин брат и его друзья. Неизвестно, о чём они говорили, но Варвару отшептало даже смотреть в сторону Федотовой.

Люба завидовала Вере. Они неплохо общались, переписывались на уроках, делились учебниками и домашними работами. Тихоня давала приятельнице списывать и помогала на проверочных и контрольных. Но когда крупный мускулистый Федотов приходил к младшей сестре на переменах, Поспелову накрывала безысходная тоска.

«Почему Шурик не интересуется моими делами в школе? Не приходит проведать? Часто же приезжает к новым подружкам! – расстраивалась девочка. – Если бы брат хоть раз забрал на джипе из школы меня, а не любовниц, если б однажды побеседовал со Степанченко – мне бы училось намного приятнее. Может, и друзья б нашлись».

По звонку никто не встал, чтобы поздороваться с учителем. Она тоже не утрудилась поприветствовать 10 «А» и с ходу начала опрос. Те, кого вызывали пересказать параграф, сквозь шум и гам с горем пополам разбирали свои фамилии с третьего раза. Вызванный стоял у доски, никому не интересный, городил невнятный бред, за который всё равно получал «пять», и чувствовал себя идиотом.

Люба играла с Верой в морской бой, когда ей по затылку прилетела бумажка. Девочка отряхнулась, сделала вид, что не заметила, но не тут-то было. Следом стукнули вторая и третья, четвёртая и пятая.

– Эй, Поспелова, не притворяйся, что пофигу! А то учебником швырну, отвечаю!

Тихоня повернулась к Степанченко и недовольно оглядела его с головы до ног.

– Ого! Сколько храбрости!.. Чего пялишься, мартышка?!.. Накатила самогона с утра?

– Тебе что-то нужно? – после вчерашнего тяжёлого диалога с Ибрагимовым Тим не казался Поспеловой особо опасным.

– От страшилы вроде тебя? Чтоб не поворачивалась, а то меня от шока на понос пробивает!

Окружение Тимона взорвалось залпом хохота.

– Так пробивает, что полтетради изорвал и измял, лишь бы кинуть? Хотел, чтобы я повернулась? Сделано. Чего надо?

Одноклассники, сидевшие поблизости, замерли – Поспелова разговаривала! Да не просто разговаривала, а огрызалась! Камилла и Аня смотрели на ровесницу во все глаза. Варвара и Дарья с изумлением переглядывались.

– Дура?!.. Ничего! Ты мне не нравишься! – засмеялся мальчик, весело пихнув Матвея локтем. Тот надменно пялился на тихоню, надувая пузырь из жвачки.

– Представь себе, Тимофей, ты мне – тоже! Учебником кинешь сейчас или попозже?

– Катись, овца! Отвернись, чучело тупое! Чего пристала?! Вали в жопу! – Степанченко повысил голос. К его пререканиям с Любой начало прислушиваться больше учеников. Класс заметно притих.

– Отвернусь, не переживай. Только больше не зови и бумажками не кидайся!

– Да кому ты, ущербище кладбищенское, нужна?!.. Чего возомнила?! – включился Жваник.

– С тобой никто не разговаривал! – парировала Поспелова.

– С тобой тоже, скотина тупая! Чулки дырявые на кривых ногах смени!

Школьница наклонилась. Чёрт! На новых колготках протянулась широкая стрелка. Как обидно!

– Поменьше на мои кривые ноги смотри, чтоб за колготки чужие не переживать! Не мужское дело, знаешь ли!

– Поспелова, давно по роже не получала? – не веря своим ушам, поинтересовался Тимон.

– Да вот уже пять минут жду, когда учебником кинешь! Ты, Степанченко, целься получше, прямо в лоб! Вдруг сумеешь череп пробить и станешь убийцей века всему классу на гордость! Чего тормозишь?.. Бросай! Уворачиваться не буду!

В 10 «А» наступила выжидающая тишина.

– Люба, успокойся, хуже будет! – тихо шепнула соседке Вера Федотова, дёргая её за рукав.

Шатен окинул тихоню злым взглядом, после ядовито процедил:

– Поверь, Поспелова, ты себе могилу вырыла! Ходи теперь и оглядывайся! Для тебя наступили чёрные деньки. Слишком много разговариваешь!