Школа. Никому не говори. Том 2

Воцарилось враждебное молчание. «Думаешь, сдамся и извинюсь? Да пошла ты, родственница! Не рассчитывай! Только тронь – мало не покажется! Хватит с меня всех лет, что ты гадила в душу и издевалась!» – Люба, готовая к язвительной атаке, агрессивно задышала и поджала челюсти.

– Не нашла колготок? – заговорила первой Лена.

Девочка выдержала паузу, не желая разговаривать, но потом всё же ответила:

– Нет. Всё рваное!

Сестра вытащила из-за спины упаковку.

– Держи. Сегодня на рынке купила. Они, правда, всего 20 ден. На первое время хватит.

Поспелова непонимающе нахмурилась. Лена вышла. Школьница, почувствовав, как силы покидают её из-за прожитого за день нервного напряжения, плюхнулась на кровать. Пружины сетки-черепашки заскрипели под пуховой периной.

До позднего вечера Люба так и не вышла из комнаты. Сестра ушла ближе к полуночи. Не боялась же ходить через тёмную, без фонарей, станицу! Жила Лена возле автовокзала.

Тихоня приготовилась ко сну, когда в комнату тихо вошла мама.

– Я вижу, что не спишь, – заметила женщина и присела на край кровати. – Зачем ты так с Леной? Ты же воспитанная, а сцену при Борисе Ивановиче устроила! Что он соседям нарассказывает?

– Он в любом случае что-то да нарассказывает! – буркнула Люба и высунула личико из-под одеяла. – Почему я должна терпеть её выходки? Почему она вообще к нам ходит? Прекрасно знаешь, что Лена поливает нас грязью, жалуется родне! Сколько высказывали родственники! И ты всё равно её пускаешь!

– Люба, она сирота. А ты её так жестоко обидела!

– Ага, престарелая! На правду, между прочим, не обижаются! – пробубнила дочка фразу, что слышала сегодня в свой адрес.

Александра Григорьевна вздохнула и погладила её по голове.

– Так получилось, что в важный период жизни, когда заканчивается школа и человек определяется, мать Лены умерла, а отец запил. Лена оказалась никому не нужна. Некому было подсказать, как поступать дальше. У тебя есть эта возможность. А её лишили.

– Это не даёт ей права отыгрываться на мне!

– Она не со зла! Просто нрав тяжёлый. Не злись, ты же добрая и порядочная! Будь милосерднее! Люба?.. Уснула что ли? Поговорить ещё не хочешь?

– Спать пора. Устала очень. Спокойной ночи. – Девочка отвернулась к стенке и накрылась одеялом с головой.

Глава 8.

На уроке истории творился полный бардак, и Поспелова недоумевала, почему. Учительница рассказывала интересно. Почему класс её не слушал?

Сначала был опрос, во время которого стояла гробовая тишина. 10 «А» всем составом, включая отличников, оказался к уроку не готов. Когда экзекуция закончилась и внушительный столбик двоек украсил журнал, ребята слетели с катушек.

«Историчка тоже ставит двойбаны, как и Бортник, только вторую все боятся, а эту – нет. И не скажешь, что Валентина лучше преподаёт», – размышляла Люба, наблюдая полёты скомканной бумаги, болтовню и другие занятия, не имевшие никакого отношения к уроку.

Следующая – география. Её вела тучная, сонная, постоянно болевшая женщина, которая не заморачивалась ни с дисциплиной, ни с оценками. Когда она болела, 10 «А» месяцами болтался по коридорам, заплёвывая здание подсолнечной кожурой, тусовался в столовой или на улице при хорошей погоде, а также клянчился к другим педагогам подобрать их на урок. Когда выздоравливала – «А» левой пяткой зарабатывал пятёрки не готовясь и орал на занятиях как невменяемый.

Для Любы посещение географии было равно аду на уроке черчения. Её одноклассники здесь тоже не считали учителя за человека. Слово географички на её уроке, в её собственном кабинете не имело никакого значения.

По звонку дверь вышибли ногой в прыжке – отлетев, она с пушечным грохотом ударилась о стену. Из помещения выпрыгнула малышня – класс пятый. Судя по залихватскому гиканью маленьких пострелов, они на географии занимались чем угодно, только не учёбой.

«И это малявки! А что с наших тогда взять? Валентина Борисовна за дверь башку бы открутила!» – с неудовольствием размышляла Люба.

В помещении после четырёх уроков подряд было неимоверно грязно. Измалёванная детскими рисунками доска, на полу – мусор, бумажки и комки земли с подошв обуви. Порванные книги враскорячку стояли на изгаженных покосившихся стеллажах. Карта мира у доски висела криво, один край её был оборван и держался на честном слове. Душный прелый воздух, сочившийся вонью потных тел и смердящих носков, ни разу за четыре часа не соизволили проветрить.

10 «А» зашёл в класс и скривился от застоявшегося зловония. Инна Таран и Исакова Алеся пулей подлетели к окнам и начали их распахивать. Холодный свежий ветер первых чисел декабря влетел в помещение. Старшеклассники с удовольствием задышали сквозняком.

– Ух, как хорошо! – потянулись от удовольствия Юлиана Близнюк и Тарасова Света.

– Какая свинья тут сидела?! – возмутился Жваник, обнаружив под своей партой крупные комки грязи. – Здесь кто-то огород решил посадить?

– На моей парте вообще плевок, Илья! – пожаловалась командир Гончаренко Нина. – Ира, тебе по пути: прихвати тряпку!