Школа обольщения

— Номера в отеле? Когда у нас есть дом! Вито, все прекрасно, разве не видишь? Частная собственность, места полно, охранники не впустят никого из посторонних. О, Вито, ты не можешь отказаться! Пожалуйста, позволь мне, — взмолилась она, видя нерешительность на его лице.

— Охранники? Что за охранники?

Билли слегка покраснела. Ей и в голову не приходило, что он не знает.

— С тех пор как умер Эллис, у меня вооруженная охрана работает по двадцать четыре часа в сутки. Я… вроде как боюсь, что кто-то попытается… ну, я не знаю… проникнуть в дом и украсть мои драгоценности, или, скажем, похитить меня, или что-то такое. Их не замечаешь, если не знаешь, куда смотреть. Кроме того, у ворот есть сторожка.

Мужчины удивленно молчали. Главари мафии, рок-звезды, Сэмми Дэвис-младший — у них есть охрана, но Билли? Тот, кто богат, как Билли, не стал бы раздумывать дважды. Для Билли охранники были таким естественным делом, что она месяцами о них не вспоминала. Расходы на них не так уж велики. Это как колготки. Раз в год она покупала сразу по дюжине каждого оттенка, чтобы вдруг не оказаться без нужной пары — просто предусмотрительность.

— Дом уже не станет прежним, — предостерег Вито.

— Соглашайся, Вито, или я сам соглашусь, — сказал Файфи. — Билли, дорогая, надеюсь, у тебя найдется лишняя комната для гостей? Я переселяюсь. Если собираешься работать по восемнадцать часов в сутки, надо жить со вкусом.

— Двадцать четыре часа в сутки, Файфи, — ответил Вито, — и начинаем прямо сейчас. Возьмем фургон и поедем в Форт-Брэгг за фильмом. Не оставим ни клочка. Билли, собери наши вещи, пока мы с Файфи грузим. Нам нужно перевезти двадцать больших ящиков, вернемся через два часа. Если ехать всю ночь, успеем добраться до дома, прежде чем юрист выспится.

— Да, дорогой, — сказала Билли с хорошо скрытым разочарованием: не лучшее время предложить ему заняться любовью, так сказать, прямо посреди дороги.

* * *

В последующие недели Билли едва удавалось улучить секунду, чтобы спросить себя, как ей могло прийти в голову, что монтировать фильм дома — очень веселое занятие. Жизнь не подготовила ее к бесконечной, денной и ночной работе, целеустремленной, лихорадочной, захватывающей, которая целиком поглотила и ее, и всех, кто был связан с монтажом фильма. Ее большой роскошный особняк в стиле Тюдор напоминал одновременно завод, работающий по конвейерной потогонной системе, котельную, странного рода вечеринку, подводную лодку в боевых условиях, кафетерий высокого класса и не скупящийся на расходы приют для умалишенных.

Кроме Файфи, в доме сразу появились еще два постояльца: монтажер Брэнди Уайт, блистательная дама, с которой Вито в прошлом часто работал, и ее любовница и ассистентка Мэри Уэбстер. Они объявили всем подругам, что вместе уезжают в отпуск, — в их кружке талантливых лесбиянок это никого не удивило — и поселились у Билли в самой большой комнате для гостей.

— Нам понадобится еще комната для секретарши, — сказал Вито во время долгой ночной поездки из Мендосино в Лос-Анджелес.

— А что она должна делать? — спросила Билли.

— Записывать все, что говорят во время просмотров монтажер, Файфи и я, а потом печатать, чтобы к следующему дню у нас были записи, а еще принимать сообщения, отвечать на телефонные звонки, при всем присутствовать и все фиксировать.

— Этим займусь я, — заявила Билли.

— Послушай, дорогая, я понимаю, ты хочешь помочь, но ты не представляешь, какая это нудная и скрупулезная работа — ты через неделю с ума сойдешь.

— Вито, я секретарь. Если тебе не понравится моя работа, можешь меня заменить, я не обижусь. Но я не хочу путаться под ногами и сосать палец, пока вы заканчиваете картину. Я кровно заинтересована в успехе фильма, ты не забыл? Я жена продюсера. И к тому же секретарь! Это единственная область, где я умею делать что-то для вас полезное.

— А как же дом — ведь ты отдала его нам?

— Вито, речь не о том, что я предлагаю вам нечто, чем по воле случая владею благодаря деньгам, которые мне довелось унаследовать. Я хочу вложить свои навыки, время и энергию, разве ты не понимаешь?

Вито неохотно согласился, убежденный, что Билли недолго продержится в душной темноте и напряженной атмосфере монтажной комнаты, но через день все надежно привитые у Кэти Гиббс навыки вернулись к Билли. В работе ей помогало вечно подавляемое ею прежде стремление приносить пользу, она была внимательна и старательна. День шел за днем. Билли училась говорить на языке кино так же, как когда-то на французском. Потихоньку она стала лучше разбираться в том, что делают с фильмом, как его искусно лепят из «сырого материала», привезенного из Мендосино. Она начала понимать, почему при монтаже даже идеально снятых и прекрасно сыгранных сцен жизненно важен глаз художника, увидела, как выбор ближнего плана вместо среднего полностью меняет настрой сцены, как иногда приходится вырезать даже самые изысканные фрагменты, чтобы сохранить темп или настроение.