Школа прошлой жизни

— Старуха сама утомилась мерзнуть, — отмахнулась Нэн, — или хочет досадить этой безголовой Лидделл. Но сильно переживать не стоит, вокруг тьма деревьев, конечно, по закону мы не можем их рубить как нам вздумается, но кто их, в конце концов, будет считать?

Я попробовала зайти с другой стороны.

— Ты не знаешь, у нас есть какие-нибудь книги в библиотеке? — Нэн уставилась на меня так, словно для нее стало вообще откровением, что я умею читать. — Я сегодня посмотрела — молитвенники, «Жития», старые атласы…

— У меня есть парочка философских романов, — Нэн встала, сгребла с тумбочки шпильки и заколки в верхний ящик, бросила туда же расческу, захлопнула ящик и начала заплетать косу. Завтра с утра у нее будут умопомрачительные локоны. — Я не смогла их читать, больно нудные и поучительные, может, тебе они больше понравятся.

— Кто-то мне говорил, что у нас есть сборник легенд и учебник анселского языка. — Насчет учебника я выдумала только что, на ходу, но нужно было хоть чем-то прикрыть свое любопытство. — Я подумала, может, стоит обучать девочек, кто захочет? Да и мне полезно поддерживать язык, а то все забуду.

У Нэн эта идея вызвала живейший интерес. Она бросила косу на середине, плюхнулась на кровать, глаза ее горели восторгом.

— Ты в самом деле хочешь вести уроки анселского?

Я успела пожалеть, что не придумала что-то менее вдохновляющее. Нэн знала анселский, как и все выпускницы Высшей Женской Школы, то есть довольно позорно. Говорить она могла, и писать, и читать, но ее речь была похожа на дессийскую, сказанную анселскими словами. В Долинах бы не поняли ничего.

Нэн нужно было срочно отвлечь, а я порадовалась, что не предложила это всем преподавателям разом. В другое время — когда в Школе не творилась бы всякая… ерунда, я с удовольствием попробовала себя на благороднейшем из поприщ.

— Мне нужен учебник. Я знаю, как говорить и писать, но я не умею учить.

— Там уметь нечего, — рассмеялась Нэн. — Посмотри на наших преподавателей. Девочки, кто хочет учиться, вечно сидят за книгами…

— А кроме учебников у нас что-нибудь есть?

Нэн задумалась.

— Возможно. Тебе должно быть виднее, это ведь ты закупаешь все необходимое… Слезь с кровати, я хочу спать. Что ни говори, тепло — это умиротворяюще.

Я послушно поднялась и стала готовиться ко сну. При этом стараясь не думать о том, что я сегодня узнала. Я могла не уснуть, и дело было не страхе, просто вопросов накопилось в разы больше, чем возможных ответов.

Спросить некого, верить… Сущие, а кому?

— Как тебе господин Лэнгли? — вырвалось у меня. Слово не воробей, но делать нечего. — Говорят, если хочешь как следует узнать человека, посмотри, как он ведет себя в критической ситуации?

— Ты все еще считаешь его воплощением зла? — Нэн похихикала в подушку. — Школа в неплохих руках, это главное.

Несмотря на то, что Лэнгли не запятнал себя пока что ни словом, ни поступком, я продолжала относиться к нему настороженно. И не его ли видела Трэвис?

Нет, это, конечно, абсолютная чушь.

— А как он среагировал на слова Арчи?

Мне надо было немного умерить пыл. Да, я была озадачена, но это не давало мне права разговаривать с Нэн в таком тоне, будто она обязана была давать передо мной отчет. Нэн что-то пробормотала.

— Прости?

— О, Сущие… Стеффи, он только приехал, еще даже не понял, какой туалет мужской, какой женский, а на него уже свалился труп и перепуганный пьяница! — прохныкала Нэн из-под одеяла. Я, посмотрев на нее, начала стаскивать юбку, потому что так и стояла полураздетая. Что значит — тепло. — Если он и считает кого-то виновным в смерти Криспина, то точно не гостя из потустороннего мира.

Я в этот момент переступала юбку и чуть не упала.

— Потустороннего?

— Ну а откуда еще возьмется это зло?

Я встряхнула юбку, повесила ее на спинку стула, начала расстегивать блузку. Можно говорить прямо, нужно, но решиться было очень тяжело. Почему — я не могла себе объяснить.

— Одна девочка мне сказала, что видела во дворе Школы эмпуса.

— Кого? — Нэн резко села, сдернув с головы одеяло, и уставилась на меня. Притворилась она великолепно, но притворилась ли?

И поэтому я ответила ей не сразу. Сложила одежду, надела ночную рубашку, забралась в кровать. Нэн сидела недолго, легла, еще когда я переодевалась. Возможно, она обиделась или решила, что я не расслышала ее вопрос.

— Эмпуса, — отчетливо проговорила я, надеясь, что Нэн не успела уснуть. — Знаешь, что это такое?

— Нет, — протянула Нэн. Так ли это? — А как оно здесь оказалось?

— Наверное, откуда-то пришло. — Я помолчала. — Трэвис видела нечто словно в плаще, оно плыло и было и живое, и неживое. Она сказала, что легенда так описывает эмпуса и что она прочитала об этом в книге, которую ей приносили из библиотеки, когда она лежала в лазарете два года назад.

Нэн хмыкнула.

— Помню такое. Не книгу, а то, что Трэвис была в лазарете. При чем тут этот эмпус?

— Он боится холода. Он пугает человека тем, что тот больше всего боится…

— В случае с Криспином он напугал кобылу, — веско вставила Нэн. — Но продолжай, это кажется увлекательным.