Школа прошлой жизни

Я присмотрелась. Страница выдрана. Непонятно, когда, может, сегодня, а может, сотню лет назад. И теперь меня занимало другое — как много страниц пропало из этой книги?

Я ничего не успела найти, потому что вернулся Лэнгли. Он протянул руку за книгой, а я как бы невзначай поинтересовалась:

— Как вы думаете, кто мог вырвать страницы из этих книг?

Он был готов к такому вопросу или в самом деле дал логичное объяснение?

— Я думаю, это не редкость в те времена. Нотариусов тогда еще не было, а что могло лучше подтвердить родство в случае наследственных тяжб, как не «выписка» из книги рождений?

Да, конечно, вот где нужные мне страницы!

— Вы полагаете, что Юджин их вырвал, когда доказывал право на наследство перед самим королем?

Улыбка Лэнгли была мне ответом. Все просто, не нужно искать странности там, где их нет. Но правды я уже не узнаю.

Ливень не ослабел, и лошади были весьма недовольны. Зато нас с Лэнгли взбодрил холод, мои волосы вымокли сразу, Лэнгли тоже растерял свой великосветский лоск, но когда мы въехали в лес, всем стало легче. Тропинка была только слишком узкой, чтобы мы могли разговаривать. Лэнгли ехал впереди, я за ним, и чтобы не задаваться вопросами, смотрела, как болтается лошадиный хвост.

Я предложила заехать к объездчику Стю, Лэнгли согласился, что это отличная мысль. Ни сам Стю, ни Джим еще не вернулись, но Сюзи накормила нас ужином и приказала работнику позаботиться о лошадях. Она не проявила любопытство, приняв Лэнгли, возможно, за моего поверенного, и посоветовала нам переночевать. Это было разумно — мы задержались у нее до утра.

Проснулась я, когда явились уставшие Стю и Джим, от их криков и ржания лошади. Лэнгли заплатил за постой, и мы тронулись в путь. Мантии наши подсохли, но ливень, закончившийся было к утру, нагнал нас днем, и, как мы ни спешили, пришлось навестить и Питера.

Крестьяне жили своим трудом, им не было дела до путешествующих господ. Мэри накрыла на стол, Питер похвастался теленком. Где мы были, куда ездили, что нашли — нас не спрашивали и тут. Как и Сюзи, Мэри и Питера интересовали лишь деньги, и мне показалось, им обоим немного досадно, что Лэнгли заплатил вперед и больше они ничего не получат.

Мы не молчали в пути — Лэнгли знал множество исторических анекдотов. Я услышала рассказ об убийстве короля в стародавние времена, о заговорах, об отравлении наследников, о похищении фаворитки, о страшных убийствах оборотнем-волком — обычным волком, как выяснилось. Ни слова Лэнгли не сказал о себе, не спросил меня ни о чем, и я слушала его и думала — как хорошо, когда ты историк. Приятный собеседник, интересный, увлекающийся, умеющий увлечь рассказами других, и не нужно никаких откровений, поведай, какие тяготы были у людей много веков назад.

Темнело, мы подъезжали к Школе. Мы ехали уже по старой тропе, и мне стало вдруг страшно. Лэнгли, как раз подбиравшийся к развязке очередной исторической байки про королеву и трех ее пасынков, прервал свой рассказ.

— Что-то не так, госпожа Гэйн?

Он больше ни разу не назвал меня «Стефани», и я поняла, что тогда он просто хотел привести меня в чувство. И хорошо. Не стоило сокращать с ним дистанцию.

— Я боюсь, что что-то случилось.

Лэнгли кивнул понимающе.

— Мы скоро узнаем.

Школа надвигалась на нас как грозовая туча. Светились огни — не везде. Студентки уже легли спать. Кто-то еще умер, пока нас не было?

Лэнгли завел лошадей в конюшню, отдал мне книгу и посоветовал пойти в дом. Я очень устала, мне казалось это лучшим решением, и потом — хоть и слабая, но надежда теплилась — что вернулась бродяжка-Нэн. К моему удивлению, дверь Школы оказалась не заперта. Нас ждали, или пока не было Лэнгли, Фил решил, что можно пренебречь всеми мерами безопасности?

На лестнице я столкнулась с Джулией. Она шла, держа в руках кучу тетрадок и классный журнал, и, увидев меня, изумилась донельзя.

— Я не знала, что ты гуляешь по темноте, Стефани. Тебе уже лучше?

Я пробормотала в ответ что-то невразумительное. Джулия осталась в неведении, как и студентки. На то, что было в моих руках, она не обратила внимания.

Кое-где в спальнях преподавателей горел свет, но госпожа Джонсон уже легла, чему я порадовалась. Я боялась, что если она постучится ко мне, я не справлюсь со страхом и неприязнью. В моей комнате все было так, как я и оставила, Люси только унесла поднос. Я положила на стол книгу, стянула мантию и сюртук Лэнгли — и улыбнулась. Он проявлял ко мне заботу, вызванную хорошим воспитанием, но она была теплой. Или мне хотелось так думать.

Одежда моя была грязной, страшной, я понимала, что выкину все это вон. Я успела лишь снять сапоги, превратившиеся в нечто ужасное, и я сомневалась, что Фил приведет их в порядок, когда раздался стук в дверь.

Сердце пропустило пару ударов. Госпожа Джонсон?

Мне было страшно открывать, а кто-то за дверью не спешил заходить, даже когда я слабо пискнула: «Войдите». «Вряд ли это эмпус», — равнодушно подумала я и открыла дверь.