Школа Стукачей

В зоне несколько всем известных барыг наркотой.

Количество барыг ограниченно, нельзя портить показатели учре-

ждения. Но и без барыг нельзя – во-первых бабло немереное для

«крыш» ментовских, во вторых народ зоновский должен прибывать

в раскумаренном состоянии, чтоб не поперли на блатных, на их хозя-

ев в штабе на горке или просто с тоски не переебли и не перерезали

друг - друга. Пар надо стравливать время от времени. Крыши у ба-

рыг две – или высшая блатная власть или погоны. А это, как вы ско-

ро поймёте, одно целое.

Иногда сейчас, уже на свободе, я замечаю, насколько легко купить

любую наркоту, и мне становится страшно от понимания, что задей-

ствована та же самая система. Если не уснули ещё и следите за моей

мыслью, скажите, а вот у вас в большой зоне, под названием какая

ни будь федерация, кому выгодно чтобы наркотики были вне зако-

на, но все же полуоткрыто продавались в столице под памятником

Пушкину или у входа в метро Лубянка? Или только Шнур заметил

эту глобальную разводку? Почему наркотики нельзя, а можно вод-

ку? Почему героин вызывающий сильнейшую физическую зависи-

мость стоит в одном ряду с планом, вызывающим только лёгкую

форму тупости?

Это я о том все твержу, что влез на чужую, зорко охраняемую тер-

риторию. Больше в зоне стало плана в последнее время. И по виду

план другой, чем у барыг – эксклюзивных дистрибьюторов. И вы-

стреливает приблизительно из одних и тех мест вскоре после каждо-

го съёма. Зашевелились штатные стукачи. Обратила внимание опе-

ративная часть колонии. Пошла разработка нового канала поступле-

ния наркотика в жилую зону. От покупателя к барыге, от барыги к

49

оптовику, от оптовика к его гонцу из промзоны, вашему покорному

слуге, лоховатому очкарику с чемоданчиком. Нарядчику промзоны.

***

Напряжённый, но эдак вроде расслабленно посвистывающий, по-

махивающий чемоданчиком, как школьник после удачно списанного

экзамена, вхожу на жилую. У входа полукольцо надзоров. Каждая

входящая колонной пятёрка зэков рассыпается и проходит шмон.

Один надзор - один зэк.

Я вхожу последний, надзоры уже подзаебались щупать и машут мне

рукой, «Давай, давай пиздуй, нарядчик!» Вплываю вообще без шмо-

на. Во как!

Теперь в нарядную, сбросить чемодан, с умным видом посчитать

карточки, извлечь шпонку, и операция окончена. Благополучно.

Когда прохожу мимо кабинета ДПНК, Дежурного Помощника На-

чальника Колонии, похожего на рубку подводной лодки, кто-то ба-

рабанит изнутри по надраенному, как хрусталь стеклу.

- Эй, очкарь! Нарядчик!

Опер Валиджон! Это пиздец!!

Запал! Сдали нахуй! Вот и всё..И кому - кровожадному, тупому как

читоз Валиджону. И это же надо - именно ему. Тому, самому после

чьих душеспасительных бесед потом подолгу отливают водой. Сей-

час начнет сбываться мой кошмарный сон. Ух, блять, взмок на-

сквозь, протрезвел.

- А Валиджон-ака? Калайсиз? Якшимисиз, бошлык?

- Как ти, нарядчикь? Яхшимисан? Пашли, кеттык!

- Сейчас Валиджон-ака, только чемодан поставлю в нарядную.

- Не-не, чемодан нада, карточка возьмём. Чемадан сабой бери.

Мама, моя мама! Свидимся ли с тобой? Мудак твой сын. Мудак и

есть. Опять вляпался. Господи, Боженька, если ты есть, помоги, по-

моги мне, Господи! Никогда не буду больше курить и таскать дрянь

эту мутановскую! Клянусь! Честное слово! Спаси! Только спаси!

Иду напрямую в пятый кабинет. Валиджонский. Знаю, уже носил

сюда карточки спалившихся производственников. Когда сажают в и-

золятор, ваша карточка переезжает туда же. Скоро туда поплывёт и

50

моя карточка. Только вот попинает меня Валиджон немного и все.

Надо пережить это. Все когда-нибудь проходит. Пройдёт и этот кош-

мар.

- Эй, не туда, сюда, сюда давай, очкарь, они ждут!

Валиджон толкает меня в сторону кабинета с золотой табличкой

Майор Умаров К.К. Начальник оперативной части учреждения

Охуеть наделала шуму моя делюга раз сам Худой Косым, началь-

ник оперчасти мной заинтересовался. Одно радует. Говорят, он ни-

когда не бьет, во всяком случае, сам.

Худой Косым сидит за длинным полированным столом и что-то

пишет. Сверху над ним строго, но справедливо взирает вдаль перма-

нентный узбекский президент.

Косым поднимает на меня холодный взгляд сытого удава, секунд с

тридцать, выдерживая паузу, так чтобы у меня колени затряслись,

давит в хрустальной пепельнице недокуренную мальборину.

- А, нарядчик, трудяга, заходи, заходи. Давно хотел познакомить-

ся. Вы свободны, Валиджон-ака.

Вали с поклоном исчезает за двойной дубовой дверью, покрытой

изнутри затейливой резьбой - кто-то нарезал себе внеочередную сви-

данку.

Ух, блин хоть этого палача прогнал, уже легче на сердце.

- Говорят ты, нарядчик, на свободе английский учил?

- Вы все знаете, Косым Курбанович, у вас работа такая, все знать!

Учил, как же, учил.

- Сынок мой вот совсем не понимает, как важно сейчас английский

знать. Все трояки таскает. Прямо не знаю, репетитора, что ли на-

нять? Или деньги ему давать за хорошие оценки? Что посоветуешь?

- Зачем же репетитора, Косым-ака! Вы мне его тетрадку принесите, я

все проверю, напишу задание, вы отнесёте, он выполнит, принесёте