Школа Стукачей

- Приседай двадцать раз.

Пока я приседаю, Ильич смотрит на меня сзади, и, я понимаю, –

сильно сочувствует. Теперь ясно, почему они не сняли портрет – из-

деваются и над Ильичом.

Раздосадованный что из меня ничего не выпало, казах в отместку

отбирает у меня очки.

- "Вена порезать будешь", - подводит легальную базу под свои дей-

ствия он.

Я пытаюсь объяснить, что без очков со зрением минус пять с поло-

виной, я стану грызть вены зубами. Но он, ткнув мне мальцом те-

перь уже в грудь, говорит всего одно слово: - "Ты!"

Это звучит настолько убедительно, что я тут же замолкаю.

Мы выходим в коридор, а Ильич ставший таким близким за это вре-

мя, смотрит мне в след ласковым прищуром опытного проктолога.

***

Я чувствую себя точно также, когда Худой Косым возвращает ме-

ня с чемоданом на ковёр. Он плескает себе в пиалу красноватого цей-

лонского чая и атакует в лоб, как в классических учебниках по мето-

дам ведения допроса:

55

- Хочешь, угадаю, что у тебя в чемодане, Элвис Пресли? А чего ты

вдруг замер? Страшно? А раньше вы о чем, болваны такие, думаете?

Ты знаешь, что я прямо сейчас на тебя уголовное дело заведу? Пол-

тора часа уйдёт на все про все. Вещдоки на лицо. Твоё признание –

на лице. Косым откидывается в высоком кожаном кресле. Я уже не

понимаю где верх, а где низ, все так плывёт перед глазами.

- Распространение наркотиков, гражданин осуждённый. Ещё дву-

шечку минимум к твоему сроку легко у прокурора выхлопочу.

Плюс статья УК 18 – раскрутка, так как на путь исправления не стал, получил дополнительный срок, уже отбывая за другое преступление

– ни под одну амнистию или досрочное освобождение ни попадёшь!

Как перспективка, обнадёживает? Что ты язык в жопу засунул, пять

минут назад тараторил, сейчас молчишь? Умник! Я здесь не первый

год на вас, клоунов любуюсь.

Прикуривай сигаретку-то, прикуривай, теперь можно!

Ходящими ходуном руками прикуриваю, и сжигаю треть сто милли-

метровки

с

первой

затяжки.

Пффууу.

Выпускаю

дым

и

просительно смотрю на Худого.

- Что ты смотришь на меня, ты мне, что ДЕЛАТЬ теперь скажи.

Смотрит он!

- Вам виднее, что делать, Косым Курбанович. Пишите протокол или

что там у вас. Оформляйте короче.

Главное не пиздит пока. Играет в доброго следователя. А кто тогда

будет злой следователь? Садист Валиджон, вот кто! Пропал я! Инте-

ресно какая мразь меня сдала? И чем все это теперь кончится? А чем

бы ни кончилось – лишь бы поскорее. Лишь бы скорее из этого каби-

нета. Когда все кончится, и я останусь один в камере штрафного и-

золятора, наступят счастье и долгожданный покой.

- Протокол говоришь? Герой, блядь, какой выискался! А о матери, о

родных подумал? А о том, что две судимости, это в два раза тяже-

лей, чем одна, подумал? А вот режим тебе судья поменяет на стро-

гий? Там ведь уже не первоходы, поклоники воровских идей, там би-

тый контингент, ни ножа ни боятся, ни хУя, там уже не так легко на-

рядчиком будет заделаться. Пахать будешь как все и на паечке си-

деть! Вот так! А ты, парень, не лагерного типа, это я тебе сразу гово-

рю. Отсидеть пару лет и соскочить по УДО - вот это для тебя больше

подходит, ведь так?

- Что же мне делать-та?

56

- Что делать, говоришь? А я вот выйду сейчас из кабинета, а ты ве-

шайся нахуй на ремне своём! Что делать! А ещё лучше я тебе всю

задницу этим ремнём располосую, что делать! Давай! Садись! Пиши!

Косым кладёт на стол чистый лист бумаги. "Формат А4"лезет мне в

голову - я ведь раньше оргтехникой торговал

- Что писать-то, Косым-ака?

- Я, пиши, такой-то, такой-то, статья-срок, отряд-бригада, обязуюсь

добровольно информировать начальника оперативной части учре-

ждения об известной мне криминальной активности.

- Это значит козлом быть? Стучать?

- Я тебе сейчас дам «козла»! Не козлом, а добровольным информато-

ром. Добровольным, заметь. Можешь и отказаться.

- И чо будет если откажусь?

- "Чо будет?", говоришь? А ни чего и ни будет. И тебя не будет. Од-

ним торговцем наркотиков станет меньше. Вот "чо будет". Или ты

думаешь, своим отказом что-то в мире в этом изменишь? А откуда,

ты полагаешь, мне известно, что у тебя анаша в чемодане? Сколько

анаши. Как она зашла на промку. Кто тебе её передал на пронос. Кто

её на жилой будет распространять. И про баночку пол-литровую с

твоими харчами на вечер знаю, ту что осуждённый Астахов тебе за

час до съёма передал. Передал ведь? Передал!

Думаешь что-то изменится, если ты будешь или не будешь стучать?

Если и изменится, то только для тебя. В худшую сторону. Учти.

Ты, мужик, вроде с головой дружишь. Решай. Не отнимай у меня

время. Это у тебя срок впереди, а мне домой, к семье пора.

- Косым Курбанович, ну какой с меня информатор? Кто мне что до-

верит! Я нарядчик, вечно рядом с ментами кручусь, работу делаю

ментовскую, кто меня близко подпустит? Что я смогу узнать?

- Тем не менее, художник Мутанов именно к тебе за помощью обра-

тился, правда?

Косым улыбается, любуясь произведённым эффектом. Ему и прав-

да, уже известен весь маршрут. Какой кошмар. Значит по хамелеон-

ски, как обычно, закосить под случайно оступившегося в жизни му-

дака в очках уже не смогу.

- Ну не знаю. Не знаю, что мне делать. Неужели у вас информато-

ров мало?