Школа Стукачей

опять – я проверю и так далее! Как настоящий Элвис Пресли у меня

через полгода заговорит!

- Как Элвис Пресли говоришь? А он разве не петух был, Элвис Пре-

сли твой?

- Не - это Элтон Джон петух, Косым-ака! Элвис Пресли вроде мужик

был правильный.

- Элтон Джон, Элтонджан, хе-хе-хе. Молодец нарядчик, хорошо

51

придумал. Элвис Пресли значит, а? Кури. Угощайся.

Тянет мне свои стомиллеметровые Мальборо.

- А разве можно здесь, Косым Курбаныч?

- Не всем, хе-хе-хе, не всем. Тебе пока тоже не можно. А дальше, оно

видно будет.

Иди, в бараке покуришь.

- Спасибо, спасибо за доверие, Косым-ака, дети, они, знаете, наша бу-

дущее, все лучшее - детям!

Несу эту хуйню, а сам потихоньку продвигаюсь к двери, пряча за

спиной злополучный чемодан. Шажок. Ещё шажок. Вот чемодан у-

же коснулся дверей страшного кабинета. Все-таки хороший человек

этот майор Умаров, сына любит, сигарету вон какую длиннющую по-

догнал, а по-русски так совсем без акцента говорит, грамотный.

В этот момент Худой Косым переводит взгляд с окна на меня и, насу-

пив седеющие брови говорит:

- А ну-ка задержитесь ещё на минуточку, осуждённый!

52

4

Глава

Дядя

После очень непродолжительного допроса я во всем признаюсь.

Двум высоким и угрожающе упитанным великанам из Мирабадско-

го уголовного розыска оказывается достаточным слегка приподнять

моё тщедушное, после московского метамфетамин-марафона тело,

и опустить его на пол. Поболтавши ногами в воздухе секунд десять,

я уже готов во всем признаться.

Подними они меня ещё пару раз, и я признался бы во многих дру-

гих преступлениях, даже в тех которые никогда в жизни не совер-

шал.

Более года в бегах предвкушал с дрожью в коленях и в холодном по-

ту эту первую встречу с Законом. Мучился вечным страхом и

бессонницей.

Теперь меня ждут: пытки, избиения, издевательства, вымогатель-

ства, надругательства и прочее в рамках судебного разбиратель-

ства. Мне казалось, менты будут страшно негодовать от глубины

моего морального падения.

Я надел очки с толстыми стёклами, в надежде, что лоховатого очка-

рика будут меньше бить. Бить им меня не пришлось совсем.

Я со световой скоростью стал "содействовать следствию" с первых

же минут "процессуальных действий", всё время искательно загля-

дывая великанам в глаза.

К моему облегчению, глубина моего морального падения их совер-

шенно не интересовала… " Ты у них там авторитетом станешь" - за-

веряли менты: " Все кондиционеры воруют из окон, а ты такое ба-

бло, сейф!"

Великанов серьёзно волновал вопрос, где же я закопал украденные

53

деньги.

В их аккуратно подстриженных головах не умещалась возможность

потратить “такую” сумму за первые сорок два дня в Первопрестоль-

ной.

Тут со мной случается чудо – я уже не в плохо побеленной комнате

РОВД, с одной рукой прикованной к батарее отопления, я у доски в

классе, все глаза обращены ко мне, а я несу какую чудовищную им-

провизацию задача которой, вызвать смех и такое необходимое мне

всеобщее одобрение.

Правда, сейчас аудитория довольно опасная, но меня уже не остано-

вить – отели, казино, ночные феи – князь Малко Линге наконец вер-

нулся в фамильный замок, у большой белой мраморной лестницы

вереницей вытянулись роллс-ройсы и дамы в вечерних туалетах.

Менты внимают мне, как народ израилев внимал спустившемуся с

горы Моисею. Попкорна только не хватает.

В кабинет заглядывает любопытный следователь из другого отде-

ла:

- "Ие! Шурика настоящего поймали!" – говорит он,

показывая на мои очки – "Табриклаймиз энди! - паздравляю ат псей

души!"

***

Длинные коридоры были бы невыносимо бесконечными, не раз-

дели их решетчатыми дверьми на короткие секции. Наше путеше-

ствие чередуется мерным жужжанием электрозамков.

Возле каждой секции огромных размеров казах тыкает мне между

лопаток ключом – "К стене. Лицом к стене". Ключ размером с до-

брый аршин и на фене называется – "малец".

Я не знаю, куда он ведёт меня. Спросить, конечно, не хватает духу.

Я боюсь. И с каждым шагом страх растёт. Хотя где-то далеко внутри

сидит другой "я" который лениво ждёт, что же будет дальше.

Коммунизм в Узбекистане давным-давно кончился. Карламаркс в

центре Ташкента переплавлен в Тамер-клан, пепси-кола объявлена

вне закона, и вовсе не из-за Пелевина, а из-за того, что дочка нашего

президента вышла замуж за главу представительства кока-колы.

54

Страна,

набирая

обороты

движется

в

эпоху

великого

процветания.

Только вот в комнате шмона все ещё висит уютный и забытый в-

семи портрет Ильича. Именно Ильича. Добрый и немного рассеян-

ный чудак Ильич.

Хотя Адольфа Гитлера выбрали большинством на всеобщих выбо-

рах, его так ласково не величал никто. Алоизыч? Не смешите меня.

Присутствие Ильича сильно укрепляет мой дух. Он единственный в

комнате, кого я давно знаю, с самого детства. Родной.

Хотя следующая фраза казаха заставляет оцепенеть:

- Снимай штаны!

Началось. Полуночный экспресс. Сейчас он со мной – как там у них

формулируют - "вступит в половую связь противоестественным

образом".

Говорили же мне - в тюрьме ебут всех подряд, не верил! Надо бы-

ло повеситься, наверное, блять!

Я подчиняюсь, трясущимися руками спустив штаны, стою перед

ним с голым задом. Сейчас начнётся "акт".