Школа Стукачей

Да он и сам понимал, что не такой, как большинство. А это уже отклонение. Хочешь, ни хочешь. А бывает отклонение или в сторону гениальности или в сторону шизофрении. И вот писатель пишет и колеблется вечно между этой гранью - психушкой или славой. Психушкой, пьянкой с наркотой или вечностью. И понимает что балансирует, и боится в темноту упасть. Вот тут то и нужна Мастеру его Маргарита, чтобы каждый день читала его странички, целовала и говорила: «Ах как же чудесно ты пишешь! Продолжай в том же духе!» Вот где поддержка. А может попасть женщина вот как ты, Биби: «хули пишешь, все равно не издают, пошёл бы дворником что-ли пока устроился»

Я так возбудился, что вскочив на ноги начал бегать перед Бибиком и Булкой.

- А Пилат! Ведь он же почти все сделал, чтобы спасти Га-ноцри. Государственного преступника сказавшего: «что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдёт в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть»

И это человеку, который власти самой был воплощением. Как вот Бурят этот, швырнул в министра стулом у того же в кабинете, а? Дух надо иметь! Чтобы под власть не прогнуться.

А вот не пошёл до конца Пилат. То ли за себя убоялся, то ли за державу Римскую и её интересы стоял горой, а прогнулся в тяжёлый момент. Как и я прогнулся, и ты, Олежка, и Бибиков, когда подписки разным дядям давали. Так то. У всех вон теперь праздник, революция, а мы тут, блин, как три мушкетёра гасимся. В белом плаще с кровавым подбоем...

Вот тебе, друг, Мастер и Маргарита. Книжка-то и про нас и про всех, оказывается.

Вот моя Вероника...

- Да заел ты уже Вероникой своей. Вон смотри - Сеты-ага понесли. Сейчас из него самого веронику будут делать или маргариту.

Мы замираем на крыше и наблюдаем, как толпа человек из пятнадцати выволокла из серединского барака самого Сеты-ага, и быстро тащит его на середину плаца на поднятых вверх руках. Это напоминает мусульманские похороны. Вроде нельзя глумиться, но не сдержусь - по шариату покойного надо захоронить до заката солнца. Поэтому иногда это выглядит приблизительного так: родственники поднимают носилки с прахом и во всю прыть устремляются на кладбище бегом. Как спринтеры.

Именно так и выволокли на плац сейчас папского положенца. Того самого при котором стали говорить про папскую зону - «Пап как галоши, снаружи чёрный, а внутри красный» И вынесли те же люди, что и лизали ему пятки пару дней назад.

В толпе вдруг кто-то кричит: «Ааллаху акбар» и вот Сеты уже пинает сейчас на плацу добрая половина зоны. Положенец мешком валяется у них в ногах и пытается закрыть жирное лицо.

Неподалёку в инвалидной коляске сидит и курит Пэлл Мэлл Бурят.

Изрядно попинав экс-положенца папской зоны, толпа волоком тащит его и швыряет к ногам нового царя.

Бурят поднимает за волосы окровавленную башку Сеты-ага, и, достав из нагрудного кармана лезвие, быстро проводит им через всю рожу положенца.

Блядский шрам. Теперь у Сеты на всю жизнь останется малява на морде «Я сука»

Теперь «не ему» канать по жизни.

В зоне устанавливается настоящий воровской ход. Бурят меняет всех барачных и восстанавливает в правах, всех репрессированных режимом Сеты блатных. Зона выдвигает четыре основных требования – включать в бане на жилой горячую воду на каждый день, сделать субботу выходным днём, позволить братве заходить в изолятор и запретить зам по РОРу Имомову входить в зону. Совсем. Вот так. А иначе – голодовка.

Нетронутую баланду вывозят из зоны на тракторе. То-то будет праздник у ментовских коров и барашков.

На роже шеф-повара промзоны написан испуг. Если так исхуячили положенца, то нам, скорее всего совсем уже крышка.

Пощады ждать не приходится. Все что у нас есть это ещё одна бутылка портвейна, сигареты, пара бибиковских сэндвичей и куча шлакоблоков. Вполне можно разгуляться. Сутки - двое продержимся.

Глава 12

Пьеро

У ветерана системы Булки своя теория. Смелая. Но имеющая право на жизнь.

Он считает, что раз все разыгралось в дядину смену, и что главное серьёзное требование – убрать замнача Туйчи Имомова очень на руку только одному человеку, Худому, то это все и есть его рук дело.

Прибытие Бурята, заточки, глотание гвоздей, падение проимомовского положенца, наконец, требование убрать самого Туйчишку, все как-то происходит под дядиным контролем и в его же пользу.

- Ну, посудите теперь сами! Как он ваще с крытого на усиленный режим заехал? Почему он гвоздь именно в Косымову смену сожрал? Соскочил технично из карантина в санчасть. Глотал ли он что, вот вопрос. А как ему дали с санчасти в зону уйти? Он ведь не может, как ниндзя по крышам скакать! С почётом спустился, как подобает.