Школа темных искусств

- Слуги света! - Бернард был готов плеваться ядом не взирая на всю безэмоциональность пропитанных «Саваном» ауры и тела. - Принести в жертву беременную! Ублюдки, что вам стоило проверить!

Гнев поднимался из глубины души, грозя разорвать сложнейшее плетение, защищающее мага. Религиозная церемония с добровольной избранной жертвой, благосклонностью светлого бога и всеобщим, заливающим окрестности, счастьем обернулась чернейшим из темных ритуалов, на который не решаются даже самые безумные из демонологов. В мертвом теле матери умирала крохотная новая жизнь с еще не сформировавшейся душой, но уже с зачатками инстинктов. И эти зачатки заставили искать. Искать и звать, тянуть энергию отовсюду. Изо всех сил. Канал в мир смерти открыт, и если бы девушку просто убили, начиная со второго месяца вынашивания - можно было бы получить источник магии из вечноумирающего, мучающегося младенца. Однако первый месяц, душа не сформирована и капля за каплей, мир смерти вливает все больше и больше энергии, откликаясь на зов. Отголоски от направленной человеческой веры, вырвавшей душу девушки из тела, усиливают процесс, словно подтолкнув качели в верхней точке их полета. Истонченная граница и выжженные заклятия некромантов, выплеснувшие сконцентрированную в них и не успевшую оконсчательно рассеяться силу. В результате, крошечный прокол превращается в трещину в плотине, расширяющуюся и изливающую все больше воды. Вот только энергия мира смерти - не вода и ей, при всей ужасающей мощи, нужна фокусная точка. Несчастный нерожденный ребенок, чьим телом стала эта энергия. Он искал родное тепло, ощупывая каждую душу и отбрасывая «чужие». Не способный осознать, что он делает, испуганный, пытающийся найти маму, он вырывал души из тел все больше и быстрее.

Бернард вспомнил встречу с Куртом, тоже пытающимся «найти маму». Вот только мальчишка обладал уже сформировавшейся душой, с отсеченной связью с миром мертвых, и он был вынужден питаться жизненной энергией других людей.

Ведомый стоящей перед глазами картиной, некромант поднимался на каменный помост, с вершины которого изливалось равномерное зеленоватое свечение, над которым клубились жгуты энергии, напоминающие щупальца морского спрута. Едва он ступил на последнюю ступень, как перед взглядом, словно кто-то резко сорвал занавес в скоморошьем театре, предстала площадка с установленным алтарным камнем, усыпанные цветами. Бернард уставился на безмятежное бескровное лицо девушки с венком ромашек в светлых волосах, из живота которой, подобно хищным лианам, росли хлысты из мертвящей энергии, тут же протянувшиеся к «гостю».

Глава 11

- Блок! Сверху! Укол! - разносился над ристалищем зычный голос.

Люди разворачивались на крик, качали шляпами, колпаками, платками, укрывающими головы от разошедшегося солнца. До полудня оставалось еще прилично времени, но светило будто собралось выжечь все, что попадало под его огненный взор.

Пожилой гвардейский капитан развлекался, гоняя щуплого мальчишку, сжимающего в подрагивающей руке деревянный меч, по всему ристалищу. Пот, смешавшийся с пылью прорисовывал на обнаженной, покрасневшей от солнца, спине грязные дорожки. Под кожей наливались красноватой синевой тонкие полосы кровоподтеков - следы пропущенных ударов, но подросток упрямо поднимал и поднимал деревянный клинок, становясь в позицию. Старый гвардеец, блеснув солнечным бликом на лысине, кривовато ухмылялся, но прекращать тренировку не спешил.

- Еще раз! - деревяшки столкнулись с глухим стуком. - Не пытайся жестко отражать мои удары. Я сильнее и либо выбью твой меч, либо отсушу руку. Старайся ставить свое оружие под углом, спуская мое по лезвию, либо уворачивайся.

Мальчишка кивнул и приготовился к следующей атакующей серии. Загудел рассекаемый воздух, мужчина громко называл удар, что собирался нанести, а подросток старался следовать советам старого война.

Вилана подошла к тренировочной площадке, неся в руках кувшин холодного ягодного отвара с кое-какими интересными травами, что показала мадам Ольгерта - матушка мэтра Бернарда. Моложавая женщина, с, совсем немного тронувшим черные волосы, серебром седины, оказалась весьма знающим зельеваром. После отбытия мэтра, женщина, вместе с супругом, воспользовавшаяся приглашением графа погостить в его замке до возвращения некроманта из опасного похода, тут же взяла девочку под свое крыло и принялась щедро делиться материнским теплом и тайнами зельеварения. Магической силы у нее было немного, но глубина познаний в сложном искусстве создания волшебных отваров из, казалось, самой обычной травы поражала. Для крестьянской дочери подобное чудилось чем-то невероятно-сказочным и она с охотой впитывала новую науку, разнообразившую скучные упражнения на контроль, которыми их нагрузил мэтр перед отъездом.