Школа жизни

Из разговоров служащих конторы, из рассказов отца я уже знал, что страна переживает тяжелые дни. Немцы оккупировали Украину, Прибалтику, Финляндию, Белоруссию и Крым. Английские и американские интервенты захватили Мурманск и Архангельск. Во Владивостоке высадились японцы. На Средней Волге и в Сибири начался мятеж чехословацкого корпуса. В Туркестан и Баку вторглись англичане. В Сибири, Поволжье и на Урале вспыхивали кулацкие восстания…

Неспокойно было и в наших местах. На всю жизнь запомнились мне дни белогвардейско-эсеровского мятежа летом 1918 года в Ярославле.

В один из июльских дней отец направился по делам фабрики в Ярославль, но, не доехав до города, вернулся обратно:

— В Ярославле восстание. В город не пускают.

В тот же день мы услышали звуки орудийных выстрелов.

Ярославль — один из древнейших и красивейших городов на Волге, с множеством исторических и культурных памятников. Когда я приезжал в Ярославль, то часами бродил по улицам города, любовался его красотой, удивительными памятниками древнерусского зодчества, великой русской рекой. С высокой набережной хорошо были видны пароходы.

Коммунисты фабрики разъясняли, что мятеж в Ярославле подняли эсеры, а к ним присоединились все недовольные Советской властью — царские офицеры, классово чуждые элементы, уголовники. Позднее стало известно, что мятежи возникли также в Москве и других городах. Мы узнали, что эсеры убили в Петрограде Володарского и Урицкого, что эсерка тяжело ранила Владимира Ильича Ленина…

В дни мятежа почти каждый вечер вместе с товарищами я ходил в Карабиху. Оттуда, с горы, мы смотрели на огромное зарево, стоявшее над Ярославлем, ловили летевшие с попутным ветром странички книг, слушали гул орудийной стрельбы. Когда мятеж был подавлен, я поехал в Ярославль. Еще дымились многие здания. Чернели своды гостиного двора, зияли пробоинами стены знаменитого Спасского монастыря, сгорел Демидовский лицей. Побывал я на могилах жертв мятежа. Сердце наполнялось ненавистью к врагам Советской власти.

Как-то в начале 1919 года, проходя мимо фабричных ворот, я увидел у доски объявлений большую группу молодежи. Сообщалось, что в клубе состоится собрание, где будет сделан доклад о первом съезде Российского Коммунистического Союза Молодежи. Внизу под текстом стояло: «Докладчик А. Маров».

— Да это же наш Саша Маров, ученик столяра, — сказал кто-то.

— Да нет, его отец, Андрей Андреевич.

Подошла Катя Марова, сестра Саши. Она работала на фабрике ткачихой.

— Доклад будет делать Саша. Он работает сейчас в губкоме комсомола.

В клубе собралось свыше ста человек. Доклад Саши слушали внимательно. Рассказав о съезде, он призвал нас вступать в комсомол и создать на фабрике ячейку РКСМ.

В тот же день я решил стать комсомольцем. Отец и мать мое намерение одобрили.

Через несколько дней состоялось организационное собрание. В комсомол вступили двадцать шесть юоношей и девушек фабрики. В состав комитета избрали пять человек: Катю Марову, Колю Киселева, Ваню Румянцева, Митю Бахтова и меня. Председателем комитета стала Катя Марова, я — секретарем.

Катя была значительно старше нас и серьезнее. Невысокая ростом, скромная, она пользовалась среди молодежи большим авторитетом. Вскоре Катя вступила в партию и получила другое поручение, а председателем комитета комсомольской ячейки избрали молодого рабочего Митю Бахтова. Но и ему не пришлось долго руководить комсомольской организацией. В составе продовольственного отряда он уехал на Украину. Вскоре родители получили сообщение, что в стычке с кулацкой бандой где-то в районе Умани Митя Бахтов погиб. По комсомольской мобилизации ушел на Восточный фронт и Саша Маров. Там в бою он был убит. На фронте погиб еще один член комитета нашей ячейки — Ваня Румянцев. Тяжело переживали гибель комсомольских активистов все рабочие фабрики.

Через некоторое время, в 1920 году, Катю Марову как активистку направили в Москву на курсы. Там она с группой курсантов по гостевым билетам побывала на заседании VIII Всероссийского съезда Советов. Кате посчастливилось увидеть Владимира Ильича Ленина и услышать его выступление. Потом она рассказывала нам, как Ильич призывал быстрее восстановить народное хозяйство, наладить работу фабрик и заводов.

Сейчас Екатерина Андреевна Петрова (Марова), проработав на фабрике сорок три года и получив пенсию, по-прежнему живет в поселке фабрики «Красные ткачи», принимает участие в общественно-политической работе, выступает перед молодежью. Коля Киселев, бывший казначей нашей ячейки, стал инженером.

Как сейчас помню, первым постановлением комсомольской ячейки было просить правление фабрики и фабком предоставить шестичасовой рабочий день подросткам и четырехчасовой — малолеткам. До этого они, как и взрослые, работали по восемь часов. Наша просьба была удовлетворена, и мы воодушевились, почувствовав первые результаты своей комсомольской работы.