Школьные дни Иисуса

Все это Давид докладывает ему, Симону. Одному в квартире скучно, и он едет с Симоном на работу. Вместе у них получается хорошо. Силам мальчика, похоже, нет предела. Он носится от дома к дому, запихивает в почтовые ящики листовки, открывающие новый мир чудес: в нем не только кольца для ключей, которые светятся в темноте, и «Чудо-пояс», растворяющий жир, пока вы спите, а также «Электропёс», который лает, когда бы ни звонил дверной звонок, но и сеньора Виктрикс, астральные консультации, строго по записи; Бренди, модель, демонстрирующая нижнее белье, тоже строго по записи; а также Клоун Ферди, гарантирующий воплотить в жизнь вашу ближайшую вечеринку; не говоря уже о кулинарных занятиях, занятиях медитацией, занятиях по управлению гневом и двух пиццах по цене одной.

– Что это значит, Симон? – спрашивает мальчик, протягивая ему листовку, отпечатанную на дешевой бурой бумаге.

«Человек есть мерщик всех вещей[5], – гласит листовка. – Лекция выдающегося ученого доктора Хавьера Морено. Институт дальнейшего образования, цикл по четвергам, 20.00. Вход бесплатный, пожертвования приветствуются».

– Не могу точно сказать. Видимо, землемерное что-то. Землемер – человек, который делит землю на участки, которые потом можно покупать и продавать. Тебе вряд ли будет интересно.

– А это? – спрашивает мальчик.

– «Уоки-токи». Дурацкое название телефона без провода. Носишь с собой и можешь разговаривать с друзьями на расстоянии.

– Можно мне такой?

– Их продают парами, один тебе, второй – другу. Девятнадцать реалов девяносто пять. За игрушку это дорого.

– Тут говорится: «Спеши Спеши Спеши Пока Есть На Складе».

– Не обращай внимания. Уоки-токи на белом свете не кончатся, уж поверь мне.

У мальчика полно вопросов о Дмитрии.

– Как думаешь, он уже на соляных копях? Они правда его там будут сечь? Когда мы к нему поедем?

Он отвечает как можно честнее – с поправкой на то, что сам про соляные копи знает.

– Уверен, что заключенные не целыми днями добывают соль, – говорит он. – У них есть время отдыха, когда им можно играть в футбол или читать книги. Дмитрий нам напишет, когда устроится, расскажет о своей новой жизни. Нужно просто потерпеть.

Труднее отвечать на вопросы о преступлении, за которое Дмитрий подался на соляные копи, и вопросы эти возникают вновь и вновь:

– Когда он остановил Ане Магдалене сердце, это больно было? Почему она посинела? Я тоже посинею, когда умру? – И самый трудный: – Зачем он ее убил? Зачем, Симон?

Уклоняться от вопросов мальчика он не хочет. Без ответа они, чего доброго, нагноятся. И потому он придумывает, как может, простейшую, самую сносную историю.

– На несколько минут Дмитрий сошел с ума, – говорит он. – Так бывает с некоторыми людьми. Что-то у них в голове ломается. Дмитрий сошел с ума и в этом безумии убил человека, которого любил больше всех. Вскоре он пришел в себя. Безумие ушло, и он переполнился сожалением. Он отчаянно попытался вернуть Ану Магдалену к жизни, только не знал, как. И он решил поступить достойно. Он признался в преступлении и попросил, чтобы его наказали. И теперь он отправился на соляные копи отдавать долг – долг перед Аной Магдаленой, сеньором Арройо и всеми мальчиками и девочками в Академии, которые потеряли учительницу, которую так любили. Всякий раз, когда мы солим еду, можем напоминать себе, что так мы помогаем Дмитрию отдавать долг. И однажды в будущем, когда долг будет выплачен сполна, он сможет вернуться с соляных копей, и мы снова будем вместе.

– Но не с Аной Магдаленой.

– Нет, не с Аной Магдаленой. Чтобы ее повидать, придется ждать следующей жизни.

– Врачи хотели приделать Дмитрию новую голову, которая не сумасшедшая.

– Верно. Они хотели сделать всё, чтобы он больше не сходил с ума. К сожалению, замена головы у человека требует времени. А Дмитрий спешил. Он уехал из больницы прежде, чем врачи успели вылечить ему старую голову или приделать новую. Он торопился выплатить долг. Он считал, что выплатить долг важнее, чем вылечить голову.

– Но он же снова может сойти с ума, да? Если у него все еще старая голова.

– С ума Дмитрия свела любовь. В соляных копях женщин, в которых можно влюбиться, не будет. И поэтому вероятность, что Дмитрий сойдет с ума, очень маленькая.

– Ты не сойдешь с ума, Симон, да?

– Нет, не сойду. У меня не такого сорта голова – которая с ума сходит. У тебя тоже. Тут нам повезло.

– Но у Дон Кихота была другая. У него был сорт головы, которая сходит с ума.

– Верно. Но Дон Кихот и Дмитрий – очень разные виды людей. Дон Кихот был хорошим человеком, и его безумие вело его к добрым делам – к спасению девиц от драконов, например. Дон Кихот – хороший пример в жизни. А Дмитрий – нет. У Дмитрия ничему хорошему не научишься.

– Почему?