Школьные годы чудесные

— Ты будешь пить? — подозрительно вежливо поинтересовалась Светлана.

— Буду! — твердо ответил я и добавил. — Не ради пьянки окаянной, а исключительно для аппетита.

Мы втроём чокнулись и выпили — залпом.

— Хороший коньяк! — авторитетно заявил Мишка. — Ароматный. Настоящий.

После дегустации коньяка салат у нас как-то подозрительно быстро закончился. Только одна Светлана лениво ковырялась вилкой в тарелке.

— Как в обычной столовой, — заметила она, не поднимая глаз от тарелки. — Оливье он и есть оливье. Как его не обзови. Ну, и зачем мы тогда сюда пришли?

— Но ведь будет еще антрекот, — ответил Андрей. — А потом мороженое.

Через минуту после употребления коньяка я потихоньку выпустил по импульсу живой силы в район желудка Мишке и Андрею, нейтрализуя алкоголь. Разумеется, не забыл и про себя.

Кстати, после этого отношение официанта к нам почему-то вдруг сразу изменилось, стало каким-то пренебрежительно-небрежным. Это я сразу заметил, как только он пришел убирать тарелки из-под салата. Он сложил их в стопку, вернув нам обратно наши грязные вилки, дескать, вам еще антрекот с их помощью доедать.

— Музыка сегодня будет? — поинтересовался я.

— После восьми, — даже не повернувшись ко мне, буркнул в ответ официант на ходу, унося грязную посуду на мойку.

Зато ощутимо повышался градус веселья за сдвинутыми столами, где сидели гости с юга. Тосты на гортанном наречии становились всё чаще и громче. Помимо этого, некоторые из южан стали оборачиваться, рассматривая посетителей ресторана с определенными целями, задерживая взгляды на представительницах противоположного пола.

— Если мы сейчас побыстрее поедим, — заметил я. — То можем успеть в клуб на танцы. Вы как?

Светка оживилась. Мишка с Андрюхой заулыбались.

— Точно!

Но как только нам принесли антрекоты, другой официант поставил нам на стол бутылку шампанского. На наши удивленные взгляды показал на столы, за которыми сидели южане, и сказал:

— Это Ширин, который сегодня отмечает день рождения, прислал шампанское прекрасной девушке за вашим столом.

Светка нахмурилась и безапелляционно заявила:

— Немедленно отнесите обратно!

Официант пожал плечами, взял бутылку, которую уже было откупорил, и понес обратно.

Как только он её поставил им на стол, объяснив причину возврата, один из южан, самый молодой, но уже с проявившейся плешью на макушке, в черном костюме и выдающимся пузиком под белой рубашкой встал и расхлябанной походкой направился к нам.

— Здравствуй, красавица! — подойдя к нашему столику, он обратился к Светлане, напрочь игнорируя нас. — Давай, пойдём к нам шампанское пить, шашлык-машлык кушать. Порадуй меня своей улыбкой, да?

Светка ошарашенно молчала, переводя взгляды то на меня, то на моих друзей, то на этого наглого толстячка. Я широко улыбнулся и поинтересовался:

— А ничего, что девушка здесь не одна, а с парнем, практически женихом? Или у вас так принято?

— Слушай, мальшык, — осклабился южанин, пожирая Светку маслянистым взглядом. — Тебя не спрашивают, да. Сидишь? Вот и сиди, кушай. С тобой вообще разговора нет. Понял, да?

— Может, милицию вызвать? — словно высказывая мысли вслух, сказал Андрюха. Мишка взял в руки вилку. Вилки здесь были мельхиоровые, не какие-нибудь алюминиевые, с острыми зубцами.

— Визови, визови, да! — с жутким акцентом, коверкая слова, осклабился южанин. — Пусть едут. А мы с дэвушкой пойдем к нашему столу…

Он потянулся к Светке, намереваясь взять её за руку. Я поднялся и бросил ему:

— Пошёл вон, засранец!

— Ой!

Южанин неожиданно присел, ухватившись за пах обеими руками и издав звук, за который в приличном обществе подвергают немедленной обструкции. Выпучив глаза, он огляделся по сторонам и на полусогнутых ногах бросился прочь из зала, оставляя за собой шлейф зловония.

— Фу! — Светлана очаровательно сморщила носик. Мишка с Андреем захохотали в полный голос. Компания за сдвинутыми столами посмотрела своему земляку вслед, один из сидящих резко вскочил, отбросив стул, и бросился за ним. Еще один, вроде плечистый, но пузатый, не спеша, разминая кисти рук, направился к нашему столу.

— Эй! Ты самый сильный, да? — обратился он ко мне.

Я пытался себя успокоить, но безудержная ярость жаркой волной поднялась мне снизу, с живота вверх в голову. Я встал, шагнул навстречу. Сзади меня за куртку кто-то ухватил. Кажется, это была Светлана. Я вывернулся. Мне срочно надо было выплеснуть куда-то свой гнев, который меня распирал.

— Почему, когда я решил отдохнуть со своими друзьями, со своей девушкой, вкусно поесть, посидеть в тишине, возможно даже потанцевать, какие-то сраные продавцы гнилых овощей…

— Э! Не говори так! — из-за стола поднялся еще один. — У нас все овощи-фрукты свежие! Все как на подбор. Зачем обижаешь?

«Надо же, а вот на „сраных продавцов“ он не обиделся!» — где-то далеко, на периферии мелькнула мысль.

— Какие-то уроды лезут ко мне, к моей девушке, к моим друзьям, — чеканя каждое слово, продолжил я. — Мешая нам спокойно отдыхать. Хозяевами жизни себя почувствовали?

Я подошел вплотную к замершему южанину и тихо, но отчетливо произнес, глядя ему в глаза:

— Пошли вон, обезьяны!