Школьные годы чудесные

Мы зашли за Андрюхой. Тот тоже пребывал в состоянии «нестояния». В общем, к цыганскому дому мы подошли уже ближе к полудню. Я даже уже порывался послать друзей и идти одному.

Сначала мы присели на скамейку возле подъезда. Мишка достал сигареты, по привычке предложил мне:

— Будешь?

Я, конечно, отказался. А ведь до травмы я покуривал и немало.

— Что ночью творили? — поинтересовался я.

— Погуляли, винчишка еще раз попили, — сообщил Мишка. — Хляпик притащил. Потом Андрюха домой пошел, а мы с Виталиком к Светке Захаровой попёрлись. У неё матушка в ночную смену работала. Вот мы у неё часов до трёх посидели, пока соседи возмущаться не стали.

— А что так?

— Да музыку слишком уж громко включили. У Светки новый альбом «Чингизхана» был и колонки АС-30.

Мишка докурил, бросил окурок под ноги, затоптал его.

— Пошли!

Мы сразу поднялись на второй этаж, позвонили в первую квартиру слева.

— Здравствуйте! Мы из школы, по поводу макулатуры. У вас старых газет, журналов, книг нет?

Дверь распахнулась. В проеме стояла высокая худая женщина лет под 50 с узким костистым лицом в махровом халате и цветастой косынкой на голове.

— Какая макулатура? — возмутилась она. — Здесь новоселы заехали!

— Лукича сдай своего! — послышался скрипучий старческий голос в глубине квартиры. — Половину книжных шкафов сразу освободишь.

— Не смей так говорить о Ленине! — возмущенно завизжала женщина, захлопывая дверь. Что там дальше происходило, можно было только догадываться, да и то по отдельным особо громким репликам, прорывавшимся через закрытую дверь. Звукоизоляция в доме оказалась на высоте!

Во второй квартире слева нам открыл дверь невысокий тощий мужичок аналогичного возраста, около 50 плюс-минус пару лет, с блёклой незапоминающейся внешностью. На наш вопрос он только отрицательно качнул головой и закрыл дверь. Судя по словам Майки, это был замсекретаря парткома завода Енкин Николай Петрович. В первой же квартире, получается, жила секретарша-машинистка со смешной фамилией Короткая.

В третьей квартире — двухкомнатной по планировке — нам дверь никто не открыл. По словам Майки там жил новый парторг кислотного цеха Григоров с женой. Неплохо так получить — «двушку» на двоих!

А вот в четвертой… Стоило мне нажать кнопку звонка, как дверь сразу распахнулась да еще и нараспашку, как будто нас ждали.

— Мальчики! — сказала, словно пропела высокая худощавая блондинка с копной золотистых волос и настолько правильными чертами лица, что можно было прийти в отчаяние. Длинный белый шелковый халат облегал её, как тесная перчатка руку, демонстрируя все достоинства и прелести фигуры. Я ощутил реальную магнетическую волну, идущую от неё. Михаил и Андрей, глядя на неё, замерли и, кажется, даже дышать перестали.

— Мальчики! — повторила блондинка. — Слушаю вас внимательно.

— Это… Мы… — хотел что-то сказать Андрей и замолк.

— Мы из школы! — выдохнул я. — Собираем макулатуру. У вас, случайно, старые журналы, газеты, книги не завалялись?

— Макулатуру, значит, — улыбаясь, хмыкнула блондинка. — Нет, макулатуры у меня нет. И вряд ли вы здесь её у кого-нибудь найдёте.

Она стояла в дверях, словно чего-то ожидая, причём смотря прямо на меня, и я выдал:

— А у вас попить не найдется?

Она заливисто, словно колокольчик засмеялась.

— Ну, заходите!

Мы, неловко толкаясь и мешая друг другу, завалились в прихожую и замерли. Блондинка направилась на кухню.

— Охрененная девица! — восхищенно прошептал ей вслед Мишка, любуясь, как перекатываются под тонкой тканью халата упругие ягодицы. Андрюха в ответ только глубоко вздохнул и сглотнул слюну.

Я услышал, как зашумела вода из-под крана. Я двинул Мишку и Андрюху вперёд себя, а сам у них за спиной сунул руку во внутренний карман, достал пушистый комочек, поднес к губам и прошептал:

— Запомни!

И снова засунул руку во внутренний карман, выкладывая комочек обратно.

Блондинка вернулась, протянула мне с улыбкой металлическую эмалированную кружку, наполненную водой почти до краёв.

— Пожалуйста!

Кружка была старой, эмаль кое-где потрескалась и отвалилась. На ручке проступила ржавчина. Странно было как-то это: изящная, чистенькая блондинка и старая ржавая посудина.

Я взял у неё кружку из рук, отметив для себя ухоженные руки с явно дорогим маникюром.

— Благодарствуйте, девушка! — вырвалось у меня самопроизвольно. Блондинка мне улыбнулась — ласково и тепло.

— А вы одна живете? — спросил я, выпуская на всякий случай в кружку сильный импульс живой силы, чтоб избавиться от возможной заразы. Мало ли?

— В смысле, не замужем? — добавил я, вроде как поправляясь.

— А что хочешь в женихи ко мне записаться? — засмеялась она.

— А почему бы и нет? — я сделал пару глотков.

— Не стоит, — покачала головой она. — Право, не стоит! Хотя…

— Спасибо! — я вернул ей пустую кружку обратно и нарочито уныло сказал. — Пойдем, пацаны. Дальше будем макулатуру искать…

— Пока-пока, мальчики! — она закрыла за нами дверь. Щелкнул замок.

И тут я понял, что не давало мне покоя. У неё были ярко-зеленые глаза! Как у ведьмы! Или как у меня…

— Слушайте, а это кто? — сразу поинтересовался Андрюха, как только мы вышли из подъезда.