Школьные годы чудесные

— Ты меня приютишь? Или как?

— Спрашиваешь, — с легкой хрипотцой ответила Ирина, потирая горло. — Конечно!

Глава 43

Глава 43

Любовь здесь больше не живёт

В понедельник я проснулся с хорошим настроением. То ли выезд на природу так повлиял, то ли маман, проснувшаяся раньше меня и тоже с прекрасным настроением, что-то мурлыкающая на кухне.

— Тошка! — воскликнула она, увидев меня в дверях. — С добрым утром!

Она подскочила ко мне, чмокнула в щеку, потом в другую. Я такого напора не ожидал, конечно.

— Смотри, какая замечательная погода! — она ухватила меня за руку, подтащила к окну. Я с улыбкой посмотрел в окно. Ясно, тучек нету. Вроде даже как тепло. Над горизонтом вставал рассвет.

— Класс, мэм! — я в ответ чмокнул её тоже. — Только одевайся теплее. Погода в сентябре, как ветреная женщина, обманчива и непредсказуема.

Маман слегка оторопела:

— Ты где это прочёл, любитель поэзии и афоризмов?

— Сам придумал! — я еще больше вверг её в недоумение. — Вот так, сударыня!

Заниматься по утрам я уже стал в спортивном костюме. Погода не способствовала бегать в футболке.

Странно, но Светланы на стадионе не было. Уже третий день. Ладно, расспрошу её, когда в школу вместе пойдем. Может, реально что-то случилось?

Однако моей подруги уже в 7.45 дома не оказалось. Я выждал минуты три возле её двери, периодически нажимая кнопку звонка, пока из соседней квартиры не выглянула бабушка-соседка и, подслеповато щуря глаза, то ли проскрипела, то ли прохрипела, сообщив:

— Ушли они! Все — кто на работу, кто на учёбу. Нет никого!

Время еще позволяло, я, немного расстроенный, дошел до Мишкиной квартиры.

— Хай!

— Хай лайф!

Мы пожали друг другу руки. Мишка уже обувался, поэтому я его подождал у двери.

— К Андрэ?

— К нему…

По дороге он внезапно остановился, посмотрел на меня и поинтересовался:

— Тебе Светка ничего не говорила?

— Насчет чего? — не понял я.

Он мрачно пожал плечами, вздохнул и не ответил.

— Я не понял, Миш! — сказал я.

— Потом, — отмахнулся Мишка. — Всё потом!

Я наседать не стал. Вообще сегодня утром он был непривычно неразговорчив, необщителен, даже угрюм. На вопросы отвечал либо «да», либо «нет». Или отмахивался.

На подходе к дому Комара я последовал его примеру и заткнулся. Не хочет общаться, не надо.

Андрюха вышел, в отличие от нас, веселый и жизнерадостный. Оглядев нас, он, улыбаясь, поинтересовался:

— Кто умер?

Я не удержался, хихикнул. Мишка скривился.

— До урока пять минут, пошли быстрей! — сказал я.

— Первый Макс Иваныч стоит, можно не торопиться, — заметил Андрэ.

В школе нас ждал сюрприз. Вывесили постоянное расписание уроков. И, в этой связи, на сегодняшний день все уроки поменялись. Первым вместо истории, поставили химию.

Мы рванулись к кабинету Калошиной. Чуть-чуть не опоздали, влетев в кабинет буквально за минуту до звонка.

По дороге на урок я отстал, потянул Комара за рукав, вполголоса, чтобы не услышал Мишаня, поинтересовался:

— Андрэ! А что Сова такой мрачный?

Иногда мы Мишку заглаза звали Совой из-за фамилии Савин.

Андрей хотел мне ответить, но посмотрел ему в спину, помрачнел и отмахнулся:

— Давай потом, Тоха!

Татьяна Федоровна, она же Молекула, чем-то напоминавшая сейчас нахохлившегося воробья, стоя у доски, молча кивнула на наши приветствия, когда мы зашли в класс. Вообще здороваться голосом с учениками у неё привычки не было. Только кивок.

— Домашнее задание, как я понимаю, спрашивать бесполезно? — ехидно-мрачно уточнила она. — Хороший подарок вам Малевская сделала, сменив расписание.

— Ладно, — великодушно махнула она рукой. — Сидите тихо, буду до ваших отсутствующих мозгов доносить новую тему. А если кто-то хоть слово скажет, устроим лабораторную работу! Всем ясно?

Я огляделся. Светка сидела впереди, вполне нормальная. Никаких происшествий, по крайней мере по её внешнему облику, у неё не наблюдалось. Она вроде даже улыбалась. И совсем не натянуто, а обычно.

Химия — штука интересная, думал я поначалу. Особенно ограниченная, пардон, органическая. Я даже полагал, что она будет мне полезной с точки зрения моих способностей, как та же самая биология. Увы, ни в строении аминокислот, ни нуклеотидов и прочих там углеводов и углеводородов, я покамест пользы для себя не увидел. Поэтому стал относиться к этому предмету как ко всем прочим, вроде алгебры, истории, обществоведения, даже ранее любимой мной литературы.

Нет, я исправно переписывал учебный материал с доски, решал задачи, контрольные, даже домашнюю работу делал — сам! всё сам! — во многом благодаря теперешним способностям.

Но мне было просто не интересно.

На следующий урок — алгебру — Светка пришла в класс после звонка, опередив Наташку буквально на минуту. Обстоятельно пообщаться не удалось. Я её пытался отыскать на перемене, но безуспешно.

— Ты где была? — вполголоса поинтересовался я у неё.

— Дела были, — скупо ответила она.

— А утром, почему на стадион не пришла?

— Проспала.

Она повернулась ко мне, напрочь игнорируя Наташку, улыбнулась мне, так что у меня ёкнуло сердце, и сказала:

— Давай попозже, Антон. Хорошо? После уроков.