Школьный бунтарь

— Эй, ладно, ладно. Я не хотел совать свой нос куда не следует. Просто почувствовал, что должен что-то сказать, потому что... ну, я ненавижу говорить плохо, но я видел, как ты пару раз болтался с Сильвер Париси, и пф... — он широко раскрывает глаза, делая сумасшедшее лицо. — Она невменяемая, дружище. У этой сучки проблемы с психикой.

Я с такой силой вдавливаю кончик ручки в лежащий передо мной блокнот, что пластмасса прогибается и трескается между пальцами.

— О, да?

— Она просто манипулятор. Хуже того, чертова лгунья. Не стоит верить всему, что она болтает, чувак. Если губы Сильвер шевелятся, значит, она лжет. Всегда была такой. Нам потребовалось много времени, чтобы понять это, но теперь... я говорю тебе правду, парень. В Роли нет ни одного человека, который был бы настолько глуп, чтобы взглянуть на нее дважды.

— Ладно. Откройте ваши книги на пятьдесят восьмой странице, ребята. Сегодня мы узнаем, как вы уже догадались, о серии договоров Организации Объединенных Наций! Один из самых важных международных документов… а-а, кого я обманываю? — Мистер Билтмор говорит из передней части класса. — Мы снова переходим к гражданской войне в Америке, дамы и господа! Вы готовы к битве при Геттисберге или как?

Его сарказм остается почти незамеченным, но я ценю это. Я медленно поворачиваю голову на целых сорок пять градусов влево, пока не упираюсь холодным взглядом в профиль Джейкоба Уивинга.

— Принято к сведению, — говорю я ему. — Сильвер лгунья. Я буду держаться от нее подальше.

Джейк улыбается мне, как американский футбольный герой в процессе становления, в комплекте с идеально белыми, идеально ровными зубами.

— Молодец, Моретти. Молодец. Так ты придешь на вечеринку к Леону в пятницу или как?

Моя ручка снова трещит. Вся эта штука раскалывается надвое. Я сжимаю кулак вокруг осколков, наслаждаясь ощущением острых краев, впивающихся в мою ладонь.

— Конечно. Почему нет. Ни за что на свете не пропущу её.

Когда урок заканчивается, Джейк хлопает меня по плечу, говоря, что догонит позже, и я тут же удаляюсь. Это большое облегчение. Я могу думать только о том, как врежу кулаком по горлу ублюдка; освободиться от него — все равно что освободиться от постоянного и особенно неприятного приступа хламидиоза. Мне не нравится то динамическое плетение, которое он пытается закрепить между нами: где он берет на себя роль альфы, а я подыгрываю ему как хороший подчиненный.

Джейкоб действительно должен быть самым тупым гребаным человеком, которого я когда-либо встречал. А может, и нет. Может быть, он действительно так уверен в себе. В любом случае, он, кажется, упускает все предупреждающие знаки, касающееся меня: приводы в полицию, татуировки, мотоцикл, жажда убийства в моих глазах, когда я смотрю на этот кусок дерьма. Я собираюсь пойти прямо вперед и обвинить в этом Instagram. Они сделали таких парней, как я, популярными. Они сделали модным выглядеть как я, одеваться как я, говорить и ходить как я. Но эти ублюдки из Инсты понятия не имеют, что они делают, когда выбирают бандитскую татуировку со стены в хипстерском притоне в Сиэтле и платят за то, чтобы она въелась им в кожу. Они понятия не имеют, что такое нож в их руках. Они ни хрена не знают, каково это — вбивать его в чужую кожу.

В конце концов, они не имеют ни малейшего понятия, как на самом деле ходить этой походкой или говорить таким образом. Тот факт, что вы можете купить мой «стиль» в H&M, возможно, лишил меня моей угрожающей репутации... но это не значит, что я не представляю угрозы.

Весь день я провожу в поисках Сильвер. Позвольте мне сказать, за ней не легко следить. Клянусь, я вижу одни и те же повторяющиеся лица в коридоре, снова и снова, но не эту девушку с затравленным взглядом в глазах. Кажется, что она стала призраком с того момента, как вошла в школу Роли, и до того момента, как выйдет отсюда. Я нисколько не удивлен, не обнаружив её в столовой во время обеда. Обычно покидаю территорию школы и сам обедаю в закусочной неподалеку, но не сегодня.

Я направляюсь к выходу, собираясь отправиться на поиски чего-нибудь более вкусного, чем еда в кафетерии, но тут замечаю еду и понимаю, что на самом деле она очень далека от того мусора, который был в Беллингеме. Схватив нагруженный поднос с едой — бургер, кусок лазаньи, чашку шоколадного пудинга — я нахожу свободный столик и приземляюсь, готовый подкрепиться. Я не в восторге о того, что чувствую, как кто-то справа от меня опускается на скамейку рядом со мной. Один-единственный банан появляется на столе рядом с моим подносом, и всепоглощающий, сладкий запах, ударяет мне в нос.

— Вау. Ты голодал дома или что?