Школьный бунтарь

Что он не смог держать свой член достаточно твердым, чтобы унизить меня, войдя в меня.

— Да не сиди ты тут, мать твою, и не пялься. — Он хватает со стойки полотенце, оборачивает его вокруг талии и вытирает нос тыльной стороной ладони. — Продолжай, черт возьми. Сейчас еще рано. Внизу все еще продолжается вечеринка.

Сэм не нуждается во втором приглашении.

Он забирается на меня сверху и делает то, что не смог сделать Джейк.

Киллиан идет следом.

Когда они закончили, то отпускают меня…

...и один за другим они по очереди плюют на мое холодное, окровавленное, обнаженное тело.

Звук их смеха звенит у меня в ушах, когда они выходят из ванной.

Джейк на секунду останавливается в дверном проеме, в его глазах бушует отвращение, как буря.

— Если ты кому-нибудь скажешь, что я не смог, — шепчет он, — я превращу твою жизнь в сущий ад, Сильвер Париси. Превращу твою жизнь в ад, что ты сделаешь нам всем одолжение и убьешь себя прежде, чем мне придется сделать это, черт возьми, для тебя.

Глава 25.

Должно быть, уже почти рассвело. Свет в трейлере становится все ярче по мере того, как проходили часы, но я не сдвинулся ни на дюйм со своего места на диване, упершись локтями в бедра и прижав сжатые в кулак ко рту. Моя сетчатка, вероятно, сгорела безвозвратно из-за того количества времени, которое я провел, уставившись в экран ноутбука, но не мог отвести взгляд. Не мог моргнуть из страха, что даже это маленькое движение может вызвать у меня приступ ярости, такой темный и бездонный, что я никогда не смогу вырваться из него.

Письмо Сильвер пришлось читать долго, но теперь ее слова навсегда выжжены в бесплодных пустошах моей души. Они вызвали во мне такой водоворот токсичности, что я едва могу дышать. В течение последних четырех часов с тех пор, как прочел письмо, не один или два, а бесчисленное количество раз, все, что я делал, это сидел здесь и уговаривал себя не нарушать обещания, которые дал Сильвер. Мне никогда не следовало клясться, что я не причиню вреда этим ублюдкам, пока не узнаю всю правду. Понятно, что это и должно было быть чудовищно, это всегда отвратительно, но чтение подробностей, погружение в каждую крошечную деталь, которая произошла той ночью... черт, я чувствовал себя так, как будто был там, в той ванной, на коленях, со связанными за спиной руками, вынужденный смотреть, как эти больные ублюдки по очереди причиняют боль моей девушке.

Со странным чувством спокойствия я осознаю, что официально сошел с ума. Временная разновидность безумия. Точно такие же болезни психиатры диагностируют у людей, когда они срываются и теряют всякий контроль над собой и своими действиями. Единственное, что удерживает мой мозг от того, чтобы взорваться и отправить меня в приступ непонятного безумия — это осознание того, что Сильвер никогда больше не заговорит со мной, если я не выполню ее желания.

Но за это будет воздаяние. Там будет искупление их грехов, я собираюсь убедиться в этом. Должен быть какой-то обходной путь, который позволит пролить кровь этих ублюдков за то, что они сделали.

И Джейкоб Уивинг…

О Боже, Джейкоб! Ты даже не представляешь, что натворил. Девять месяцев назад, когда ты привел в ту комнату, накачанную наркотиками, беззащитную девушку с намерением причинить ей боль, опозорить и унизить, украсть ее девственность, ты явно не думал о будущем. Ни на минуту не задумывался о том, что произойдет.

Не заметил моего приближения.

Если бы ты это сделал, то никогда бы и пальцем не тронул Сильвер Париси. Ты бы не позволил себе даже подумать о ее проклятом имени.

Я вибрирую от ярости, как бы паря над своим телом, пока завариваю себе кофе. Теперь вообще не собираюсь спать. Мы не вернемся в школу до завтра, так что позже я поеду и встречусь с Сильвер. А пока планирую разобраться с этой ситуацией, и как раз знаю того человека, который подходит для этого.

Заправляю мотоцикл на ближайшей к бару заправке, и какой-то парень сигналит мне, пытаясь заставить поторопиться. Мне хочется врезать ему костяшками пальцев по лицу. Бить его, пока он не заплачет как маленькая сучка. Хочу сломать ему гребаную шею.

Я злился почти все свои подростковые годы — на Гэри за то, что он использовал свою силу и размеры надо мной. На Джеки за то, что она не дает мне видеться с Беном. На Мэйв, Ронду и целый ряд других социальных работников, которые сделали мою жизнь намного сложнее, чем она должна была быть. На мою маму за то, что она, бл*дь, умерла. Но я никогда, никогда в жизни еще не был так зол, переполнен яростью, тяжело дыша и задыхаясь, став из-за этого психически нестабильным.