Школьный бунтарь

Я подъезжаю к её дому, когда она еще отвечает. Делаю это быстро, въезжаю на подъездную дорожку, паркуюсь и глушу двигатель. Выхожу из машины и смотрю на дом — красивый, безмятежный, по фасаду вьется плющ, на клумбах высажены розы. Именно в таком доме я мечтал жить, когда был ребенком, а потом увидел ее, стоящую у одного из окон верхнего этажа. Там, наверху, моя бедная Сильвер выглядит как призрак, одинокий, бледный за стеклом. Она действительно так чертовски красива. Поднимает руку, прижимает ее к окну, на ее лице появляется маленькая грустная улыбка, и мне хочется выбить дверь, взбежать по лестнице и обнять ее прямо сейчас.

Девушка сказала, что сейчас внутри не очень хорошо, это означает, что дерьмо должно быть бьется там о вентилятор. Я поднимаю ее ключи, чтобы она могла видеть, что делаю, когда кладу их на приборную панель Новы. Она кивает всего один раз, а потом исчезает из виду.

Я мог бы вызвать Uber, чтобы он отвез меня домой, но это кажется пустой тратой времени. Трейлерный парк, который я называю своим домом, находится в четырех милях отсюда, но мне не привыкать ходить пешком. Меня не волнует ни холод, ни тот факт, что начинается дождь. Нужно прочистить мозги, а расстояние даст мне достаточно времени, чтобы подумать.

Глава 26.

Алекс ничего не упоминал о письме в своих сообщениях. Ни единого слова. И его нельзя винить. На его месте я бы тоже, наверное, притворилась, что не читала такой дерьмовой, ужасной истории. Он, наверное, даже не знает, что мне сказать.

Я спускаюсь вниз, чувствуя, как меня тошнит от всего этого. У меня есть много причин для раскаяния, но я сожалею, что отправила это письмо больше, чем о чем-либо еще. Понятия не имею, что будет с ним сегодня вечером. Надеюсь, что это не будет неловкой катастрофой, но ...

Я столкнулась с папой в ту же секунду, как ступила на нижнюю ступеньку.

— Черт возьми! — Он драматично прижимает руку к груди и отшатывается назад, пока не ударяется о стену. — Я думал, ты уже съехала. Ходили слухи, что в твоей комнате поселилось какое-то ночное существо. Я собирался начать взимать с него арендную плату.

— Однажды, папа. В прошлом году я каждый день вставала рано. Не стесняйся, дай мне поблажку.

— Знаю-знаю, — говорит он, обнимая меня за плечи и ведя на кухню. — Я просто прикалываюсь над тобой. Подумал, что ты оценишь, но вижу, что ты сейчас немного чувствительна. Я был удивлен, что ты вернулась вчера. Думал, что ты будешь выжимать максимум из каждой секунды в хижине. Мама сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Все в порядке?

Вау. Наверное, мне не стоит слишком удивляться, что мама опять солгала. В конце концов, я же сама сказала ей это сделать. Хотя даже рада, что она придумала это оправдание. Иначе было бы трудно объяснить мое раннее возвращение.

— Да, конечно. Я просто чувствую себя немного не в себе из-за погоды, вот и все. Решила, что будет разумнее отправиться домой, пока не свалилась с простудой.

Папа отпускает меня, делая крест указательными пальцами, как будто он предупреждает демона.

— Если ты заразишься, держи свои микробы при себе, чтобы весь дом не умер от твоей чумы, — говорит он, снова изображая ужас. Чертов дурачок. — Ты хочешь омлет? Очень острый, как раз как ты любишь. Это может уничтожить все, что тебя беспокоит, прежде чем оно сможет взять верх.

— Конечно. Спасибо, пап.

Он принимается за работу, громыхая по кухне, стуча кастрюлями по столешницам, еще более громко, чем обычно. Я сажусь за стойку, наблюдая, как он устраивает беспорядок.

— Твоя мама повела Макса в кино, — говорит он. — Знаю, что она рассказала тебе о Гейл. Она плакала все утро. Я велел ей убираться из дома. Жаль, что ты приболела. С Максом не плохо, но я думаю, что она предпочла бы, чтобы с ней сегодня тусовалась ты. Еще одна девушка, знаешь ли.

О, уверена, что она скорее выколет себе глаза, чем проведет весь день со мной. Я единственный человек в мире, который знает ее маленький грязный секрет. Как правило, из своего печального опыта я поняла, что люди не любят проводить много времени с людьми, которые знают все о их проступках. Ваш вид только напоминают им о совершенных преступлениях, и они сделают все, чтобы избежать встречи с вами любой ценой.

— Да, очень жаль. Мне так жаль доктора Кумбса, — бормочу я.

— Да, бедный парень. Не знаю, что бы я сделал, если бы когда-нибудь потерял твою маму. Боже, даже думать об этом невыносимо.

Нормальные, повседневные высказывания вроде этого уже начали приобретать для меня гораздо более глубокий смысл, и я чертовски ненавижу это. Презираю себя за то, что оказалась в таком положении. Мой отец понятия не имеет, насколько он был близок... или близок... к тому, чтобы потерять маму. Но только не в автокатастрофе. Из-за парня по имени Дэн, ее босса, который сидел за нашим обеденным столом со своей женой и ужинал с нами больше раз, чем я могу вспомнить.