Школьный маг и ночные кошмары

После долгого и дорогостоящего ремонта состоялось общешкольное собрание, на котором директриса объявила запрет для учащихся на пользование лифтами, оставив эту возможность только для учителей и перевозки грузов. Ну, и если плохо кому станет. Отключать лифты не стали – была какая-то проблема потом их обратно подключить, так что пришлось договариваться. И, знаете, все восприняли это адекватно и совершенно спокойно, по крайней мере, за прошедшие два года я ни разу не видела учеников, зайцами прокатившихся в лифте. Более того, учителя тоже, похоже, про них забыли, усиленно наматывая километры с первого этажа на четвертый и обратно.

Что ж, воспитательная работа в нашем образовательном учреждении была поставлена хорошо, констатировала я, запрещая себе даже смотреть в сторону лифта и без особого энтузиазма возвращаясь в кабинет химии. Успела как раз со всеми домашнее задание записать, и грянул звонок.

- Анжел, у тебя всё хорошо? – над моим плечом надвис Женька Каширский.

- В смысле? – испугалась я, чувствуя, как бешено забилось сердце: неужели всё-таки заметил скелетную голень?!

- Как ты себя чувствуешь? – подключилась Мария.

- Не поняла, - честно сказала я, переводя растерянный взгляд с одного озабоченного лица на другое.

- У меня есть но-шпа и уголь активированный, - шепнула подруга, беря меня под локоть и аккуратно Каширского обходя.

- И …? – я потерла переносицу. Что ещё такого случилось, пока меня не было?!

- Ну, ты так стремительно из класса выбежала, - пробормотала Мария, пожав плечами со значением.

- И тебя не было девятнадцать минут! – дополнил Каширский, который двигался прямо за моей спиной.

Я моргнула, осмысливая.

- Да вы издеваетесь! – наконец, оформила я свои эмоции в слова, - Вы время засекали?!

- Тебя не было слишком долго! – заметил Каширский.

- И теперь меня допрашиваете? – округлила глаза я.

- Мы беспокоимся! – сказала Мария, но, покосившись на Женьку, поправилась, - Я беспокоюсь.

- Я тоже, - встрял Каширский.

- Поверить не могу! – потрясенно пробормотала я, - У меня что, нет личной жизни?!

- А твоя личная жизнь проходит в туалете? – поразилась Машка, весело сверкнув глазами.

А я…я вдруг резко пожалела об отсутствии Кости. Вот сжала бы я сейчас скелетную призрачную кость в руке и этак многозначительно перед лицами друзей ступней потрясла, быстро бы прекратили надо мной надсмехаться и всякие некультурные намеки делать. Хотя вроде смотрят с сочувствием…и от этого хочется огреть их Костей ещё больше!

- Анжел, тебе плохо? – прямо спросил Каширский.

- Мне хорошо! – раздраженно сказала я и едва не добавила: «Было. Пока с вами не поговорила». Но…сдержалась, и, круто развернувшись, потопала на второй этаж, на английский. Маша Вострикова и Каширский в одной группе по языку, а я – в другой, так что как раз будет время остыть и от заботливых (или они всё-таки утонченно издевались?!) друзей отдохнуть.

Со звонком все обидки были забыты, но не потому, что я так уж увлеклась английским, а потому, что получила очередное настораживающее послание: наша учительница по языку не вышла на работу. Вместо неё вместе со звонком в класс вошла Елена Геннадьевна, руководитель МО (методического объединения) иностранных языков, и написала на доске список заданий для самостоятельной работы.

- У Татьяны Анатольевны высокое давление, - сообщила она, - Её сегодня не будет, возможно, и завтра тоже. Заменить некем. Проявите сознательность и отработайте всё, что задано. А главное – сидите тихо.

Мы понятливо кивнули. Сидеть тихо предполагалось два часа – английский был спаренным.

- Кого-то ещё из учителей нет? – быстро спросила я, пока Елена Геннадьевна шла к выходу из кабинета.

Англичанка притормозила и устало вздохнула:

- День сегодня какой-то кошмарный: сразу пять педагогов взяли больничный, а ещё трое опоздали! Поэтому по-человечески прошу вас…

Елена Геннадьевна сделала драматическую паузу и обвела нас взглядом. Глядя на её по-настоящему измученное лицо лично я была готова пообещать, что угодно, но педагог просила о немногом:

- Сидите тихо! – повторила она и вышла из класса.

Сидели мы действительно практически бесшумно: парни копошились в телефонах, девчонки делали предложенные задания. Как я уже упоминала, воспитательная работа в нашей школе была поставлена хорошо, поэтому никто не посмел покинуть кабинет до звонка на перемену. Но едва он прозвенел, мы повскакивали со своих мест и бросились из класса: одноклассники – на ланч в столовую, а я – в подвал старой школы.

Путь предстоял неблизкий: из нового здания школы на уровне второго этажа по теплому переходу пройти в историческое старое здание (красиво именовавшемуся историческим), спуститься, пройти поворот, подняться, преодолеть коридор первого этажа старой школы, дойти до концертного зала и прямо перед ним повернуть налево, чтобы спуститься в подвал, а там через раздевалку балетного класса и Белый зал к брошенной экспозиции, где в дальней комнате и разместились пресловутые Врата.

Так что ноги я переставляла энергично, почти бежала, и перевела дыхание только упершись ладонями в кованую дверь черного хода.