Шкура литературы. Книги двух тысячелетий

Джерому Сэлинджеру исполняется девяносто лет. И ровно половину из них он уже ничего не пишет, во всяком случае ничего не публикует. Живет затворником в штате Нью-Хэмпшир, с тремя кошками и женой, которая моложе его на полвека, нигде не появляется, по слухам, занимается чем-то духовным или пишет великую книгу, лет тридцать пять назад дал одно интервью, в котором просил его не беспокоить, с тех пор несколько раз судился с лицами, пожелавшими опубликовать его письма и фотографии без спросу, его дочь издала воспоминания о невыносимом характере отца и своем несчастном детстве.

Имеет полное на то право. Но что за странная схима? Что за уход из профессии, от которой отказаться сумел, кроме него, разве что рано умерший гениальный поэт Артюр Рембо? Что за нелепые сказки, что в самоизоляции знаменитый писатель вынашивает и создает великую книгу? Как-то это все не «по-американски»…

Но Сэлинджер и явился первым, по-настоящему, «антиамериканским» писателем. Это его повесть «Над пропастью во ржи» (1951) разбудила поколение американских битников – поколение «битых», отказавшихся вкалывать вместе с «тремя поросятами», в комбинезонах и касках, на ударных стройках капитализма, что в итоге привело к движению хиппи и молодежной революции 1960-х годов во всем мире. В первую очередь это касалось ценностей и поиска утраченной в потребительском обществе духовной свободы. Ближе всего молодым американским бунтарям оказался дальневосточный дзен-буддизм – самая неформальная и вдохновенная из всех религий. И Сэлинджер, думается, не изменил ему по сей день, а уж полвека назад его великолепная проза была просто художественным воплощением дзенских духовных практик.

Но случилась беда. Примерно через десять лет после неслыханного успеха любимой книги всех подростков и юношей, уходящих во взрослую жизнь, Сэлинджер, кажется, сообразил, что за книгу, на самом деле, он написал, и какая бомба в ней заложена. Прямая линия в американской литературе может быть проведена между тремя героями на протяжении немногим более полувека: марк-твеновским Гекльберри Финном, фолкнеровским Квентином из великого романа «Шум и ярость» и сэлинджеровским Холденом Колфилдом. В психическом и речевом отношении они очень похожи, по-человечески симпатичны и катастрофичны в равной степени для окружающих и самих себя. Тонкий и проницательный Сэлинджер догадался, какой ящик Пандоры он распечатал, какое оружие вручил убийцам и самоубийцам (если юноша благороден). Главный мотив его последующей самоизоляции, думается, этот. Потому что уже пятнадцать лет спустя, вооружившись его книгой «Над пропастью во ржи», молодые люди взялись за пистолеты.

О чем рассказывается в новеллке, написанной мной под впечатлением от американского документального фильма лет двадцать назад…

История Марка Чапмэна, или о кеплеровских траекториях книг

Книги – суть небесные тела. Их рукотворность и наличие номинального автора – старшего инженера планеты – не мешает влиять им на судьбы людей и даже народов.

«Катчер во ржи» Сэлинджера дала американцам битников со всеми далеко идущими последствиями. Но уже следующее поколение читателей взрастило Чапмэна – убийцу Леннона.

Толстый мальчик. Во времена Вудстока – воспитатель в пионерлагере; некоторые – не принципиальные – трудности с девушками (с книгой «Над пропастью во ржи» не расстается). Труднообъяснимый кризис. Женитьба. Живет в Гонолулу. Самый высокий жизненный стандарт в США. Однажды на пустынном пляже пытается отравиться в собственной машине, надев шланг на выхлопную трубу и запустив другой конец в салон. Заметили – откачали. Американские врачи тактичны, в душу не лезут. (Да и что там делать врачу?!) Выписавшись и прожив три дня с женой – квартира в высотке-супер с видом на океан, – Марк неожиданно берет расчет на работе и исчезает. Следы его вновь обнаруживаются на континенте – где-то в Солт-Лэйк-сити он звонит непонятно зачем девушке, с которой недолго встречался в юности; ничего особо запоминающегося тогда у них не было. Она тронута, рада и несколько удивлена, что он помнит, но сегодня занята. Он плачет в трубку. Трубку вешает он. Он не истерик. Все запомнили его спокойным, контактным, положительным. Иногда трудности с девушками, и тогда нервы. Да, книга Сэлинджера.

Дальше, месяц он живет в Нью-Йорке. Однажды в книжном магазине натыкается на иллюстрированный альбом о Ленноне. До этого Джон Леннон никогда его особо не занимал. Рокменом не был никогда.

Покупает книгу. С той минуты, как Чапмэн снял книгу с полки – наживка взята, он на леске, она водит его и натягивается с каждым днем. Еще не понимая ничего из этого, он наводит справки о мистере Ленноне. Узнав адрес, околачивается несколько дней у доходного дома «Дакота», где тот живет. Леннона не видно. Чапмэн узнает, что он уехал на месяц в Лас-Вегас.