Шла шаша по соше (сборник)

– Лена, – говорю, – а может, нам это… где-нибудь… по рюмке кофе?

– Да вы что, – глаза округлились, – меня полгорода знает. И муж ревнивый.

– А-a. Это меняет дело. Мужа расстраивать не будем.

– Хотите, я вам завтра почитать что-нибудь принесу?

– Спасибо. Если можно, книгу потолще.

– Достоевского любите?

– Очень.

Я умылся в номере и спустился в буфет. В ассортименте оказались котлеты домашние, яйцо под майонезом, чай из гранёных стаканов и водка из них же. Я взял сто грамм, котлету и чай. Спросил, можно ли отнести еду в номер.

– Можно, – плотная буфетчица разглядывала меня с любопытством. – Из Москвы?

– Почему из Москвы?

– По разговору. Все москвичи так говорят.

Это прозвучало с ненужной громкостью. Несколько человек за столами обернулись.

– Нет, – отвечаю, – из Самары. Приехал по обмену опытом.

Последнее вырвалось само.

– Поднос нужен?

– Спасибо, так донесу.

Донёс. Выпил, съел. Хотел включить телевизор – не нашёл. Пришлось заснуть.

Утром в буфете я обнаружил знакомые блюда и напитки. В дальнейшем они не изменились. Я взял яйцо под майонезом и чай. Вынес интимное приветствие буфетчицы. Всю жизнь тошнит от провинциального узнавания. Мне бы стать человеком-невидимкой. И чтобы процентов девяносто людей тоже стали невидимками.

– Закажи, наконец, очки, – говорит иногда моя жена, – ты же ничего не видишь.

– Всё, что мне надо (тут я целую её в щёчку), вижу очень хорошо. А остальное мне ни к чему.

По дороге в гостиницу отыскал телеграф, набрал Москву. Жена, конечно, знала о погоде.

– Тебе дали какую-нибудь одежду?

– Ещё бы! Куртку вице-мэра.

– Какого лицемера? Ты выпил, что ли?

– Что за вопрос? Я пашу, как мексиканец. Кую для семьи большие зелёные деньги.

– А шапку дали?

– Лапуся, здесь не так холодно. Около ноля.

– Сегодня же потребуй шапку. Иначе прилетишь больной.

Отужинав, завалился в койку с «Преступлением и наказанием». При всём избытке реализма сцена убийства мощнейшая. Я иногда думаю, кого это Фёдор Михайлович так сильно ненавидел?

Новое утро. Яйцо под майонезом, стылые улицы, работа. Ностальгический детсадовский обед. Компот из сухофруктов. Опять работа, холодные улицы, гостиница. Вечером бонус – сто грамм, котлета и Достоевский. Около девяти эту идиллию нарушили энергичные мужские голоса за левой стеной. Как минимум три. К одиннадцати они стали невнятнее и громче.

Я оделся и ждал, пока кто-то из соседей выйдет в туалет. Наконец хлопнула дверь, раздались шаги. У писсуара стоял крепкий человек в джемпере. Его легонько покачивало. Я пристроился рядом, он глянул вскользь. Молодой. Я сказал:

– Вы знаете…

– Знаю. Ты наш сосед из девятого. И мы тебе мешаем спать. Так? – он застегнулся и, не ожидая ответа, шагнул к умывальнику.

– Откуда дровишки?

– От верблюда. Работа такая. Ты, мужик, извини, но у нас сегодня праздник. Дело закрыли. Всех, кого надо, повязали и сами целые.

– Вы менты, что ли?

– Ага. Пойдём выпьем с нами. Неси, что у тебя есть.

– Ничего.

– Значит, так пошли!

– Ну, зачем? B чужую компанию…

– Пошли, пошли, всё будет ништяк, – он легонько подталкивал меня к двери с цифрой восемь. – Кстати, меня Толик зовут.

– Макс.

Выстуженный, кисло пахнущий номер. В форточку слоями уходит дым. Два парня за столом уставились на меня. Мордатые, подтянутые, хоть сейчас на кастинг.

– Это Макс, наш сосед. Ты проходи, знакомься, это Миша, Олег. Садись, бери вот – хлеб, колбаса, лук.

– И кто у нас сосед? – перебил Олег.

– Командировочный, – ответил я.

– Это понятно. А по жизни?

– Учитель.

– Чему учим?

Думаю, уйти, что ли? Сказать, мол, ребята, поздравляю, но остаться не могу. Болею, ангина, то-сё. Меня не стали бы удерживать. Но. Не хотелось открыто пасовать перед этим жлобом. Я знаю этот тип – им нужен конфликт. Хрена. Мы с ним ласково и, главное, спокойно. Очень спокойно. Ещё спокойнее, лицо расслабил. Вот так.

– Русскому языку. И литературе. Хорошие предметы, да?

– Издалека к нам?

– Из Самары. По обмену опытом.

– Интересно, что Самаре от нас понадобилось?

– Это вам от нас понадобилось.

– Олег, уймись, ты не в допросной, – сказал Миша. – Давай накатим за встречу. А после Макс нам сам всё расскажет.

Тут я понял раздражение Олега. Выпивки у ребят осталось полбутылки. Её аккуратно разлили на четверых. Закусили. Я был уверен, что Олег не слезет с меня. И точно.

– Ну, сосед, колись, что вы там изобрели.

– Ладно. Идея такая: учебники литературы надо отменить.

– А как же учиться?

– А так. Вот, допустим, задано читать «Преступление и наказание».

– Ну.

– Школьники читают, а куда денешься? Учебника-то нет. Нельзя схалтурить по-лёгкому. Потом на уроке обсуждение: кто что понял, а учитель…

– Чего там понимать? – перебил Олег. – Убил, поймали, сел.

– Его не поймали, – сказал Миша, – он сам сдался.

– Не, – возразил Толик, – его следак прижал на косвенных.

– А я о чём? Явка или нет – закрыли бы дурака по-любому. Ну, позже на день…

– Олег, при чём тут косвенные? Я же помню книгу, там доказухи было с гулькин хер! Его элементарно развели на психику. Я каждый день этим занимаюсь.

– То-то они у вас хором колются…

– Да иди ты в жопу!