Шлейф сандала

- И контрабандистов в своем доме он привечал из-за душевной мягкости? – ледяным голосом поинтересовалась Дора. – Деньги у них брал по слабости духа? Так, маменька?

- Неправда это! – вскинулась Степанида Пантелеймоновна. – Неправда! Не смей на брата наговаривать! Не бери грех на душу!

- А теперь послушайте меня, матушка, - девушка медленно склонилась над ней. – Вы мне более указывать не будете. Здесь я хозяйка. И дому, и жизни своей госпожа. Виноват Борис, значит, по закону ответит. И ребенка я жду от любимого человека, с которым венчаться собираюсь. Ежели для вас это позор, то вы всегда можете вернуться в усадьбу, где будете доживать отмерянные вам годы в тишине да покое. Это понятно?

Все время, пока Минодора говорила, Степанида Пантелеймоновна все больше отодвигалась от дочери с испуганным лицом. На последнем слове женщина закивала головой, бледнея на глазах. Ее глаза стали огромными от страха и наполнились слезами.

- Пойду распоряжусь, чтобы баню истопили. Да за доктором пошлю, – Дора выпрямилась. – Отдыхайте, матушка.

Девушка вышла из комнаты и прижалась спиной к стене. Она прикрыла глаза, стараясь успокоиться.

- Ничего, матушка… скоро вы поймете, что на Дору как залезешь, так и слезешь, - усмехнулась Минодора. – Я с вами нянчиться не буду.

Она спустилась вниз, сделала все распоряжения, а потом нашла Герасима.

- Отправляйся завтра обратно. Скажи всем, что теперь я буду заниматься делами усадьбы. Пусть приведут все в порядок и больше ничего не боятся, - сказала ему Дора. – Мы с мужем приедем в понедельник.

- Благослови вас Господь, Минодора Васильевна, - низко поклонился ей слуга. – Натерпелись мы, сил нет.

- Все будет хорошо, - девушка подошла к окну и посмотрела на залитую дождем улицу. Пришла пора все брать в свои руки. Ничего, у нее есть Артемий, друзья, а главное – желание что-то изменить в своей жизни.

* * *

Переодевшись, я напилась горячего чая и сразу почувствовала себя намного бодрее. Завтра венчание Минодоры, а тут такие потрясения! Оставалось надеяться, что Степанида Пантелеймоновна угомонится и примет зятя. Пора бы ей понять, что кроме дочери она никому не нужна. Бориса наверняка упекут в тюрьму, но это лучше, чем смерть в пьяной драке или от дурной болезни.

А еще я ждала Давида. Хотелось удостовериться, что с ним все в порядке. Мой грузинский лев – отчаянный и смелый, но в доме еще оставались бандиты с оружием. А как говорится: «Пуля-дура».

После процедур с Натальей я спустилась на кухню, чтобы вымыть руки. Уже стемнело, домочадцы разошлись по своим комнатам, и в доме стояла тишина. Цокот копыт я услышала сразу, а за ним звук подъезжающего экипажа. Давид? Вполне возможно, что он не поехал верхом из-за непогоды.

Выйдя на крыльцо, я увидела очертания кареты, которая стояла чуть дальше калитки, но из нее никто не спешил выходить. Странно… Но в этот раз любопытничать мне почему-то не хотелось. Хватит с меня приключений.

Я развернулась, взялась за ручку, и в этот момент перед глазами блеснула яркая вспышка. Мое сознание померкло.

Кап-кап, кап-кап… этот звук раздражал меня неимоверно. Неужели опять протекла крыша? Но ведь Селиван отремонтировал ее… Боль в затылке моментально вернула память. Я стояла на крыльце, когда меня ударили по голове! И этот запах прелой соломы, от которого щекотало в носу!

Кто же это? Кому понадобилось оглушать парикмахершу? Вроде бы все враги были повержены. Я прислушалась, стараясь не шевелиться. Если мой похититель находится рядом, ему не обязательно знать, что я пришла в сознание. На руках и ногах чувствовались веревки, что, конечно, не особо удивляло.

В помещении было тихо и холодно. Кроме капающей воды никаких звуков. Я открыла глаза. Темно. Где-то совсем рядом запищала мышь, и до меня дошло, что я в сарае. Послышался скрип открываемой двери, после чего по стенам скользнул тусклый отблеск свечи или фонаря.

Шаги приблизились. Меня взяли за плечо и перевернули на спину.

- Очухалась? – прозвучал грубый голос. – Пора бы уже… Разлеглась, что барыня на перинах!

Я не могла разглядеть говорившего, потому что свет бил мне прямо в глаза. Но вот голос показался мне смутно знакомым. Где-то я его уже слышала…

- Что, голова тяжелая? – хмыкнул мужчина. – Ну так почувствуй, как оно, когда тебя молотят… Гадина.

Мне плеснули в лицо холодной водой, которая обожгла шею и грудь. Но от этого в голове моментально прояснилось.

Похититель отошел от меня. А потом я услышала еще чей-то тихий голос:

- Когда он явится? Опасно ее долго держать! Сейчас искать кинутся и закрутится!

- Да кто ее до утра искать станет? – возразил второй. – А до того еще много воды утечет! Не дрожи ты! Все пройдет без сучка и задоринки!

Глава 107

Глава 107

Значит, есть кто-то главный. Тот, по чьему приказу меня выкрали. Но кто же это? В моей голове начали появляться самые невероятные предположения. Вот только реальность оказалась куда проще. Дверь сарая открылась в третий раз, впуская холод улицы, и мужчины заметно повеселели.

- Наконец-то! Мы уже не знали, что и думать!