Шлейф сандала

Родители не присутствовали на венчании, так как им положено было ждать молодых дома для благословения. Давид взял шафером Мамуку, а моей подружкой стала Акулина.

Мое сердце трепетало от переполняющих его чувств, когда мы с князем вошли на середину храма с зажженными свечами в руках. Они излучали тот самый духовный свет таинства, от которого в душе звенели серебряные колокольчики. Впереди нас шел священник с кадилом, а хор после каждого стиха высокими голосами запевал: «Слава Тебе, Боже наш! Слава Тебе!».

Мы встали на разостланный у ног белый плат. Перед нами был аналой, на котором лежали крест, Евангелие и венцы.

- Имеешь ли ты, Давид Эристави, искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть мужем Елены Волковой, которую видишь здесь перед собою? – обратился священник к князю.

- Имею, честный отче, - ответил он.

Таким серьезным я Давида еще никогда не видела. На лице моего жениха читались все чувства, бушующие в его душе.

- Не связан ли ты обещанием другой невесте?

- Не связан, честный отче.

Священник повернулся ко мне:

- Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть женою Давида Эристави, которого видишь перед собой?

- Имею, честный отче, - ответила я, и мой голос дрогнул. Взгляд Давида метнулся в мою сторону, после чего его горячие пальцы на секунду коснулись моей руки.

- Не связана ли ты обещанием другому жениху?

- Не связана, честный отче.

Когда на нас надевали венцы, я находилась будто в тумане. Хотелось плакать от счастья, от аромата ладана, оттого, как взмывали голоса певчих к куполу храма. В ушах лишь звучало:

«Венчается раб Божий Давид рабе Божией Елене во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.».

Ночью я долго не могла уснуть, глядя на большое окно, за которым кружился снег. Всё случилось. Теперь наша жизнь станет другой. На моем бедре лежала теплая рука мужа, и я улыбнулась, слыша, как он тихо сопит, уткнувшись носом в мое плечо. Перед глазами промелькнуло всё, что было между нами, начиная с того самого дня, когда мы встретились в лесу. У меня снова затрепетала душа, стоило вспомнить, как Давид шел ко мне в шапке из черного барашка с синим верхом и в расшитой серебром синей черкеске. В тот момент я прозвала его «Султаном».

Потом моя память услужливо выдала мне, как князь предлагал мне прогуляться у пруда вечерком. Я еле сдержала смех: «Руки убрал! Я тебе не фифа из будуаров!».

- Душа моя, ты смеешься? – прозвучал хриплый со сна голос Давида. Он все-таки почувствовал, как подрагивают мои плечи.

- Вспомнила, как ты пригласил меня на пруд прогуляться, - я повернулась к нему и, прижавшись носами, мы замерли в этой позе, наслаждаясь близостью.

- Ты очень грубо отшила меня, - шепнул князь, тихо посмеиваясь. – Я был оскорблен до глубины души.

- Это я была оскорблена до глубины души! – возмущенно воскликнула я. – Что ты вообще себе думал, предлагая мне такое?!

- Я просто хотел прогуляться, – Давид принялся целовать меня. – У тебя бурная фантазия, дорогая жёнушка.

- Ты не закроешь мне рот! – я попыталась вырваться, но он лишь сильнее прижал меня к кровати.

- Я сильно постараюсь… Господи, душа моя, ты такая увёртливая! И сильная… Да замри же ты!

Мы начали смеяться, дурачась, словно дети. А внизу, в гостиной, в кресле сидела старая Кэто. Женщина тоже улыбалась, слыша приглушенный смех… Ее память вдруг стала такой, как в юности, изумляя яркостью воспоминаний. Они мелькали перед ее глазами, вызывая то улыбку, то слёзы, а сердце билось все быстрее и быстрее… Кэто хотелось жить! Хотя бы еще чуть-чуть! Самую малость… Подержать на руках сына Давида, а потом можно и на встречу к Богу.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

- Бабушка! Бабушка! Скажи ему! Он забрал у меня куклу! – звонкий детский голос прозвучал совсем рядом, а потом мне в колени уткнулась темная головка. – Он противный мальчишка! Я не хочу с ним играть!

- Давид! – крикнула я, поглаживая девочку по мягким волосам. – Немедленно отдай Тамаре куклу!

- Ябеда! – из-за елки показался мальчик и угрюмо посмотрел на сестру. – Ябеда! Ябеда!

Он сунул ей в руки куклу и посмотрел на меня из-под насупленных бровей.

- Когда приедет дедушка?

- Дорогой, думаю, он будет дома уже к вечеру, - я поманила его пальцем, чтобы подошел поближе. – У него очень много дел. А сейчас немедленно помиритесь с сестрой. Вы должны всегда держаться вместе и помогать друг другу. Ты старший брат, Давид. Тебе уже шесть лет. На тебе лежит огромная ответственность. Если что-то случится, кто защитит Тамару?

- Что может случиться в нашей семье? – Давид широко улыбнулся и сразу же напомнил мне моего дорогого супруга. – Это пол-Москвы, бабушка!

А ведь он прав… Наше семейство стало таким многочисленным, что иногда я даже не могла сосчитать всех!

- Можно мы пойдем на кухню? Там пекут имбирное печенье, - он взял сестру за руку. – Ты хочешь печенье, Тома?

Она кивнула, и на ее проказливом личике заиграла улыбка. Все детские обиды растаяли как дым.

- Бегите, - позволила я.

Когда дети выбежали из гостиной, поднялась, чтобы подкинуть в камин дров.