Шлейф сандала

На моем лице появилась улыбка. Нет, насколько я понимала своим спортивным умом, дядюшка был обязан приютить нас. Или отдать деньги, завещанные доктором его супруге. Все правильно, половина наследства за то, что этот Тимофей Яковлевич предоставит нам кров. Почувствовав всплеск адреналина, я тихо запела:

- Спрячь за решёткой ты вольную волю,

Выкраду вместе с решёткой!

Выглянул месяц и снова

Спрятался за облаками,

На пять замков запирай вороного,

Выкраду вместе с замками!

Я подняла руку и заколотила в закрытую дверь со всей дури, на которую была способна. Потом к руке присоединилась нога, взрывая утреннюю тишину переулка.

Снова раздался щелчок, и дверь немного приоткрылась. В узкой щели появился глаз, над которым нависала густая седая бровь. Длинный нос загибающимся крючком, недовольно зашевелился.

- Ты чего двери выбиваешь?! Иди отсюда!

- Дядюшка? – уточнила я, чтобы не дай Бог по ошибке не обидеть невинного человека.

- Какой я тебе дядюшка, приблуда?! Нет у меня племянниц! Иди, иди, по добру по здорову! – гневно воскликнул мужчина. – Ходят тут, отираются! А потом инструменты пропадают!

А, ну все ясно. Тогда не обессудь, мужик.

- Да куда же я пойду? – жалобно протянула я, рассматривая свои руки. Как бы приложить его качественно и без особого ущерба? Родственник все-таки… – С ребенком маленьким? Неужели вы не поможете нам?

Дядюшка, видимо, решил, что я не представляю хоть какую-нибудь угрозу. Мелкая, худая, с тонким голоском, в котором звучит отчаяние… Он чуть шире приоткрыл дверь и, высунув голову полностью, возмущенно произнес:

- А мне-то какое дело?! Я, что ли, этого ребенка с тобой прижил?!

Мне было достаточно его плешивой башки. Мило улыбаясь, я сложила ладошки «лодочкой» и врезала ему по ушам. Вообще, есть много приемов, с помощью которых можно спасти свою жизнь в уличном бою, даже если вы хрупкая женщина или далеко не спортсмен. В ушах находятся нервные окончания, отвечающие за слух и равновесие. Удар по ушам посылает по ушному каналу ударную волну, которая разрушает барабанную перепонку. Сильная боль обеспечена, а если переусердствовать, то и головокружение, и потеря сознания. А еще разрыв барабанных перепонок, кровотечение и потеря слуха. В особо тяжелых случаях. Но я же не зверь какой-нибудь, поэтому била почти ласково.

Переступив через малость контуженного Тимофея Яковлевича, я с любопытством огляделась.

Бизнес дядюшки выглядел не очень… Может, он и приносил какие-то доходы, но интерьер парикмахерской выглядел жалко. Серые стены, на которых висели пожелтевшие картинки с прическами, несколько мутных зеркал над облезлыми тумбочками, деревянные кресла с потрескавшейся кожей… М-да…

- Прошка! Прошка! Беги за полицией! – раздался визгливый голос Тимофея Яковлевича. – На нас напали!

- Очухался, паликмахер? – я присела на корточки рядом с дядюшкой. – Слышишь меня нормально?

Он отполз от меня и снова заорал:

- Прошка! Прошка-а-а-а!

- Правильно, пусть Прошка за полицией бежит, - спокойно сказала я, глядя на него одним из своих убийственных взглядов. – Заодно и разберемся, как так вышло, что дядюшка мужа наследство взял, а вдову приютить отказывается. Прошка! Прошка-а-а!

Из-за штор, скрывающих двери, ведущие, видимо, в жилые помещения, показалась лохматая голова мальчишки. Он, раскрыв рот, смотрел на стонущего дядюшку, и его глаза становились все больше.

- Чево тут?

- Холодное неси! К ушам приложить! – Тимофей Яковлевич запрокинул голову. – Ох, ты ж Господи! Изувечила душа окаянная!

- Не поможет. Так что, в полицию иди, - сказала я, поднимаясь на ноги. – Видишь, дядюшка просят. Да, Яковлевич?

Мужчина тоже с трудом поднялся и, охая, уселся в кресло.

- Не вздумай, Прошка! Никаких полиций!

Я села напротив в ожидании продолжения. Теперь разговор должен был пойти в более позитивном ключе.

- Ты что такое? – Тимофей Яковлевич угрюмо уставился на меня. – Откуда взялась?

- Да как же откуда? Супруга я вашего племянника, который доктором служил, - дружелюбно ответила я. – Елена Федоровна. Волкова. Предлагаю забыть все обиды и жить одной дружной семьей. Как смотришь на это, Яковлевич?

- Господи… как же Сережа мой на тебе женился? – дядюшка все еще не мог прийти в себя. – Или это сон? Кошмар одолел опосля анисовки?

- Этот кошмар с вами надолго. Вы пока тут определяйтесь, куда нас поселить, а я за своими пошла, - мне не было жалко этого жадного старика. Пусть теперь думает, перед тем как бедную вдову притеснять. – Прошка, а ну-ка покажи мне, куда телегу поставить можно.

Мальчишка возбужденно крутил головой, поглядывая то на меня, то на дядюшку. Он не боялся, а в его хитрых глазах плескалось веселье.

- Тимофей Яковлевич, пойду я? – он вопросительно взглянул на мужчину. – Телегу поставлю?

- Иди! Чего уж тут поделаешь! – застонал он, держась за уши. – Заживем, чую! Счастье привалило, ведром не расхлебаешь!

Мы с Прошкой вышли из парикмахерской, и он с любопытством поинтересовался:

- Вы пошто Тимофея Яковлевича по ушам ляснули?

- Чтобы ты спросил, - я улыбнулась, глядя на его лохматую голову. – В парикмахерской служишь, а сам нечесаный.