Шлейф сандала

- Я же не барин, что бы помадами да пудрами себя мазать! – обиделся Прошка. – И так сойдет! А вы теперь всегда нас лупить станете?

- Нет, если только заработаете, - засмеялась я, потрепав его густые волосы. – Так что смотри у меня.

- Ого… - изумленно протянул мальчишка, увидев сидящих в телеге. – Это все ваши?

- Мои. Акулина, Прасковья, Селиван и моя дочь Танечка.

- Тимофей Яковлевич умом тронутся… - обеспокоенно произнес Прошка. – Вас же кормить надобно! А он говорит: «Лишний роток – жопа без порток».

- Мы и сами себя прокормим, - я махнула Селивану, чтобы он ехал к нам. – Пусть Тимофей Яковлевич за свои портки не переживает.

Селиван поставил телегу во двор, Прошка показал ему конюшню, а мы с Акулиной пошли в парикмахерскую.

- Гроза движется, - девушка посмотрела на небо, край которого выглядел жутковато. Его заволокла свинцовая туча, пухлая от непролившегося дождя. – Нам бы быстрее под крышу. Как вас дядюшка принял? Как родную али холодно?

- Хорошо принял, оглох от радости… - ответила я, ускоряя шаг. – Давай поторопимся, а то и правда вымокнем.

Тимофей Яковлевич явно чувствовал себя лучше, но при виде нас снова застонал, держась за уши. Акулина покосилась на меня и шепнула:

- Чего это он? Барышня, неужто вы и его оприходовали?

- Бог с тобой. Мигрень у него, - я подошла к дядюшке, удовлетворенно замечая, что он еле сдерживается, чтобы не шарахнуться от меня. – Со мной служанка, кормилица и слуга Селиван. Им бы тоже место выделить.

- Мои покои наверху, - он поднял глаза в потолок. – Места там нет. Две комнатушки, да кухня! За парикмахерской старый дом есть… Вот там и живите!

- Спасибо и на этом, - я кивнула Акулине. – Пойдем.

Через пять минут мы стояли перед почерневшим деревянным строением на каменном основании. Тусклые окна с резными наличниками, трехскатная крыша с окошком и покосившееся крыльцо с разбитыми ступенями.

- Зато светёлка есть… - после долгого молчания сказала Акулина. – Там вышивать можно…

ОБЪЯВЛЕНИЕ

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Дорогие мои читатели! Я очень рада, что книга так зашла Вам! Героиня неоднозначная, я боялась, что ее не воспримут после "няшек-попадашек")))) Спасибо Вам за отклик, за реакцию на эту историю! Спасибо Вам за то, что со мной! Я всегда читаю комментарии и благодарна за все, что получаю взамен - ВАШЕ ТЕПЛО.

Продолжение завтра. С понедельника главы будут выходить пять раз в неделю. Точного графика пока нет, но пять раз точно.

ЛЮБЛЮ ВАС! ВАША АНЯ ЛЕРН.

Глава 17

Глава 17

- Вы не переживайте, барышня. Я и крыльцо поправлю, и ступеньки отремонтирую, – Селиван подошел к нам. – Нечего стоять, пойдем уж смотреть, куда нас судьбина занесла.

Внутри дом выглядел очень уж мрачно. Стены и внутри потемнели от постоянной сырости, а в полах кое-где зияли дыры. Нужно передвигаться очень осторожно, иначе можно, как Прасковья, оказаться со сломанной конечностью.

Цокольный этаж выглядел загромождённым: в нем расположились кладовка, кухня и еще две небольшие комнаты. Над ним был жилой этаж, на который вела деревянная лесенка. Прямо от неё шел узкий коридор, упирающийся в большую комнату, выходящую окнами в сад. По бокам от него находилось еще несколько комнат с перекошенными дверями. Полы скрипели, в двух окнах не хватало стекол, в некоторых местах с потолка осыпалась побелка. Видимо, в дождь здесь протекала крыша.

Еще в коридоре была печь "голландка" прямоугольной формы, отделанная изразцами. Но что-то подсказывало мне, что вряд ли она могла отопить весь дом. Маленьким его уж точно не назовешь.

Здесь имелась мебель, покрытая толстым слоем пыли, но если от нее можно было легко избавиться с помощью тряпки, то вот с протекающей крышей будет сложнее. За окнами загремело, и на руках Акулины заплакала Танечка.

- Передай ребенка Прасковье, - приказала я девушке. – А мы займемся домом. Нам нужно привести в порядок хоть что-то.

- Селиван, принеси воды! – крикнула Акулина, отдав малышку кормилице, которую уложили на старый диван. – И наколи дров!

- Сию минуту! – раздался голос слуги с нижнего этажа. – Я осматриваю печь!

- Елена Федоровна, я тут это… принес белье…

В дверях стоял Прошка со стопкой постельного белья. Он положил его рядом с Прасковьей и добавил:

- Тимофей Яковлевич сказали, что нового нету. И за это его благодарить должны. А вообще вы ему по гроб жизни обязаны, ноги его мыть и юшку пить…

- Спасибо, Проша, - прервала я его и, взяв простынь, лежащую сверху, покачала головой. Да уж, дядюшка действительно был скуп. На ткани виднелись следы штопки, а края были обтрепаны. Но зато она оказалась чистой, что для меня являлось самым главным.

Гроза застыла над городом, словно давая нам время закончить свои дела. Гром рокотал совсем рядом, но дождь не спешил поливать пыльные улицы дореволюционной Москвы.