Шлепай, пароходик (СИ)

   - Я этим мылом дочь купаю, - произнесла Кира, поднимаясь, с трудом преодолевая скованность в мышцах.

   - У тебя дочь?

   Кира удивилась тому, как преобразилось лицо женщины. Лицо ее вспыхнуло, глаза покраснели и увлажнились, будто она собралась плакать. - Дочь... - повторила она тихо. - Так ты - мама. И сколько ей?

   - Четыре, - ответила Кира. Они подошли к двери, уборщица отворила, щелкнула выключателем.

   - Вот и душевая, на двери задвижка, закройся, чтобы никто не влез. Тебе повело, Жорж заступился. Кабан бы не выпустил, - избегая взгляда, сказала глухо, нехотя. - Пошла я... Надо еще полы на кухне помыть.

   - Спасибо тебе! - Кира поймала Клаву за руку, сжала.

   Та пожала плечами, не поворачивая головы, пробормотала:

   - Чего уж там... Заходи, как-нибудь чайку попьем, вон та комната, это моя бытовка. - Она махнула рукой на дверь, где висела табличка "Кладовая".

   Закрыв за Клавой дверь, Кира осторожно скинула платье: каждое прикосновение отзывалось болью где-то глубоко внутри. Включив душ, с ожесточением стала намыливать себя маленьким кусочком мыла. Почему-то перед глазами всплыла картина: кровь на шее Кабана и кастет, который Жорж снимает с руки. Она видела такой раньше. В школе парень из ее класса принес похвастаться перед девчонками. Кира взяла у него кастет, продела пальцы в дырочки, сжала: кастет удобно расположился в ладони.

   - А если ударить по голове?

   Парень сморщил губы, вытянул их дудочкой, спел: - Пуси-пуси-и... джага-джага-а ...- Ощерился неровными крупными зубами. - Вырубит только так!

   Это точно... Кабан, который весит не менее ста с лишним килограмм, вырубился мгновенно. О чем этот ублюдок тогда болтал с Сааковичем? После их разговора в магазине появилась икра, которую они распродали по бросовой цене. Мысль неясной тенью промелькнула в голове. Кира смыла мыльную пену с тела, выключила душ. "Если взять количество банок и умножить на цену.... Получается где-то около тридцати тысяч. Неплохо... Хотя... Нет, что-то тут не складывается. Если бы Качевский хотел провернуть сделку, он бы послал Жоржа, а не этого тупого кабана. А вдруг этот вонючка решил объехать своего хозяина, и провернул дело без ведома Качевского? Но тогда... Нет, спешить с выводами нельзя. Получается все как-то слишком просто". Кира промокнула полотенцем грудь, тщательно вытерла ноги.

   Когда она вернулась в зал, Жорж уже сидел за столиком, стоящим недалеко от эстрады. Он выразительно кивнул на сцену, постучав пальцем по часам. Рядом с ним сидела темноволосая женщина. Кире показалось что-то знакомое в том, как та провела рукой по волосам, наклонила голову. Наигрывая блюз, Кира пару раз оглянулась, пытаясь в полутьме зала разглядеть женщину, но та сидела к ней спиной, а когда она оглянулась в следующий раз, женщина и Жорж уже ушли.

   После случая с Кабаном, Кира иногда сталкивалась с шофером, тот нагло ухмылялся, соединив большой и указательный палец левой руки, правым, предварительно облизнув, тыкал в импровизированное кольцо, издавая при этом противный чмокающий звук. Но он зря старался ее смутить. Она шла прямо, не опуская глаз, полностью игнорируя это мерзкое животное. За своей спиной она чувствовала тень Жоржа, и это вселяло в нее уверенность. Постепенно Кира усваивала иерархическую лестницу. Каждый работник ресторана четко занимал свою нишу. Жорж и Гаджи были верхушкой, охранники и личный шофер - шли ступенькой ниже, остальные, или как Клава говорила - "народ", были внизу. Качевского Кира видела редко. Иногда, оторвавшись от рояля, она бросала взгляд в зал и видела его сидящим за своим столиком с неизменной сигарой в зубах. Но такие посещения были редкость, в основном она общалась с Жоржем, через которого поступали все указания.

   Кира сидела на раскладном деревянном стуле за крохотным столиком в комнатке Клавы, вернее это была кладовая, где хранились ведра, тряпки, порошки, разные моющие и чистящие средства. Напротив нее Клава держала блюдечко на ладони и, смешно вытянув губы, с тихим свистом втягивала чай.

   - Ты смешная! Пьешь чай, как моя бабушка. Но ты же не старушка!

   - Нет, не старушка, - кивала головой Клава и продолжала прихлебывать. - Это я для смеха. - Она поставила блюдце на стол, вздохнула, - хорошая ты женщина, Кира. Честно, честно... Я слышала ваш разговор, когда Бухгалтер тебя на работу брал. Подумала, - вот фря какая! А на следующий день ты.... Бац! С бритой головой! Народ подумал, сейчас ей хозяин вставит... А ты вышла... и за пианино, как ни в чем не бывало. И Кабан... Кира! У тебя ангел-хранитель есть! Нет, ты не смейся! Ты послушай меня. Есть такие люди, которые ... Они как бы в стороне от других. Вон... И ребенок у тебя, и все равно, ты - не такая, как все. У меня не получается сказать... - Клава подперла рукой подбородок, уставилась, не мигая перед собой, будто хотела что-то разглядеть. - Ты не дешевка. Это мне каждый мужик может сунуть свое мудье в лицо.

   - Зачем тебе это?