Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастичных повествованиях

— Брат мой, завывая, пронёсся мимо моей хаты, полетел гулять в широких полях и густых лесах. Скоро и я поспешу за ним вослед.

Услыхав его слова, все перепугались, а жена начала плакать. Когда Антон стал пенять ему, что он снова возвращается к безбожным проделкам, тот хлопнул со злостью дверью и вышел из хаты.

Однажды под вечер идёт Василь в корчму и встречает там своих старых товарищей, с которыми гулял когда-то, и вновь начинают они пьянствовать. Василь, когда уже сильно выпил, говорит им:

— Заела меня нужда, но скоро вновь разбогатею. Пришла мне в голову хорошая мысль: пойду ночевать к Змееву Камню, поклонюсь дьяволу, авось не пожалеет он мне денег!

Когда ж начали над ним смеяться, дескать, никогда он не отважится переночевать там, а был уже поздний час, он схватил шапку:

— Вот докажу, что не боюсь ужасов!

Бросил в корчме товарищей и пошёл на пригорок к Змееву Камню. И оттуда уже домой не вернулся.

Проходят дни, недели, месяцы — нет Василя. Жалеют его знакомые, плачут жена с тёщею. Нет никаких известий, то ли жив он, то ли помер.

Разные ходили между людьми слухи и домыслы; одни говорили, что недалеко от Великих Лук и Пскова бродит он в борах с бандой разбойников; другие утверждали, будто леший заводил его по лесам; некоторые из тех, кто ходили по грибы, слышали голос Василя и хохот лешего. Разные были толки, но Василь сгинул навсегда.

Старая Арына, глядя на слёзы своей Алюты, потеряла здоровье и вскорости легла во гроб. Алюта и теперь ещё живёт в панском имении — ни вдова, ни замужняя.

* * *

— Вот они, плоды пьянства и лиходейских проделок, — сказал пан Зав'aльня. — Был у него добрый опекун и хорошие паны, которые помогали ему. Жил бы себе спокойно. Надо ж было заводить ссору с лешим, искать заклятые клады, здороваться с вихрем в поле да ещё называть его братом. Видишь, Янк'o, каким осторожным должен быть молодой человек. Всегда, прежде чем что-то делать, следует подумать.

— Не понимаю, дядюшка, в чём он тут провинился, коли назвал вихрь братом? Вот и нынче ночь вьюжная, ветер воет, бьёт снегом в окна — если б я сказал ему: «Лети, братец, на север, может, вскоре и я за тобою поспешу», — какой в этом грех?

— Называй братом только такого, каков ты сам. А о вихре простой люд говорит, что это дьявол ездит по полю и порой творит зло.[88]

Когда пан Зав'aльня говорил это, проезжий глядел на Янк'a и кивал головой, мол, человек молодой, не веришь, ибо сам не испытал такого.

— Ну, теперь пусть нам третий путник расскажет, что бывало когда-то на свете. Готовы слушать.

Повесть третья. Корона змеи

— У моих панов был ловчий, Сямёном звали; дом его стоял недалеко от имения, панщину он не отбывал, а вся его повинность была обходить леса, ходить с паном на охоту да добывать дичь, когда, прикажут из имения — если там ожидают гостей или перед каким большим праздником.

Однажды приходит к нему эконом, стучит в окно и кричит:

— Сямён! Пан сказал, чтоб ты к воскресенью непременно принёс пару глухарей, две пары тетеревов и несколько куропаток, так не ленись, бери ружьё, моего выжлеца да иди на охоту.

Пришлось поспешать, ведь была уже среда. Взял Сямён ружьё, зашёл в имение и с выжлецом отправился бродить по лесу. В несчастливый час вышел он на охоту; ходил весь день, но видел лишь дятлов, что стучали на сухих соснах. Ночевал в лесу, прозяб весь, ибо была уже осень. На другой день ещё до восхода солнца опять пошёл бродить по бору. Но напрасный труд — даже издали не видел птиц, которых искал, лишь ветер шумел в деревьях. Изголодавшийся пёс сбежал к своему хозяину, и ловчий, измученный и опечаленный, поворотил домой, не зная что делать.

По дороге присел он на колоду передохнуть и думает: «Быть беде; паны не поверят, что я старался изо всех сил; верно, заподозрят меня в лености; поклонился бы хоть злому духу, лишь бы только помог он мне на этот раз».

Едва так подумал, откуда ни возьмись появился большой чёрный пёс, сел перед ним и уставился страшными глазами. Сямён зовёт его к себе, но пёс не трогается с места, а только глядит, как бешеный. Охватила ловчего тревога, дрожь пробежала по телу. И тут видит — выходит из чащи человек, уже в преклонных годах, волосы сбиты в колтуны, висят густые брови, лицо сморщенное, будто от солнца и ветра, одежда длинная, до пят. Садится на колоду возле охотника и говорит такие слова:

— Вижу, торба твоя пуста и лицо хмурое; верно, охота не удалась?

— Два дня ходил по лесу, измучился совсем, и голодный пёс удрал от меня; даже выстрелить ни разу не удалось. Куда ж подевались все птицы? Приказано мне к воскресенью принести дичи, да где ж её взять? Ох, быть беде!