Шляпа Миттерана

Официант! Проводите месье к столу”. Объект его вожделения находился в руках седовласого мужчины лет пятидесяти, отнюдь не производившего впечатления человека, которого можно умаслить, тем более – провести. Всю дорогу Даниэль мысленно прикидывал, каким образом сунет нос в журнал заказов. Он перебрал множество способов, от самого простого: дождаться, когда метрдотель положит журнал на стойку бара, и незаметно его перелистать, – до самого рискованного: вырвать журнал у него из рук и бежать из ресторана со всех ног. Даниэлю тут же представилось, как по пятам за ним гонится целая свора официантов; нечто подобное обычно происходит в финале каждого очередного “Шоу Бенни Хилла”. Он был готов пойти даже на подкуп, для чего заранее снял со счета в банке 500 франков. Но сейчас, глядя, как метрдотель встречает у входа чету англичан, Даниэль понял, что вариант с подкупом не пройдет. Тетрадь с бордовой обложке несколько раз проплыла у него перед носом, словно дразня: вот она я, совсем рядом, только руку протяни, а все равно фиг ты меня откроешь.

Чтобы успокоиться, он заказал дюжину устриц, бутылку пуйи-фюиссе и лосося с анисом. Ничего, он найдет решение, пока не знает, какое, но найдет. Он не уйдет из ресторана, не получив нужную информацию. Капли уксуса с луком-шалотом упали на молочно-белесую устрицу, и Даниэль задержал дыхание. Поддев моллюск плоской вилочкой, он поднес его к губам и закрыл глаза. Едва его язык ощутил йодисто-уксусный вкус устрицы, как в ушах Даниэля четко, словно наяву, прозвучало: “На прошлой неделе я так и сказал Гельмуту Колю”. После памятного ужина в обществе главы государства это странное явление повторялось всякий раз, когда Даниэль лакомился устрицами.

Он проглотил последнюю устрицу и посмотрел на барную стойку. За ней сидели те, кто не собирался обедать: кто с чашкой кофе, кто с бокалом кира или совиньона. Многие читали “Ле Паризьен”. Должно быть, среди них было немало завсегдатаев – во всяком случае, кое с кем бармен, молодой белокурый парень, здоровался за руку. Навскидку ему можно было дать года двадцать два – двадцать три. Он подливал белого клиентам за стойкой, занимался кофемашиной и наполнял вином графины для посетителей в зале. Парень не выглядел опытным барменом. Платят ему наверняка немного, да и чаевых от клиентов он – в отличие от обслуживающих зал официантов – скорее всего, не видит. “Да, – решил Даниэль, не отрывая взгляда от бармена. – Вот кто не откажется от 500 франков. Вот он, мой троянский конь, с помощью которого я проникну внутрь бордовой тетради”.

Даниэль расплатился за обед, оставив на серебристом блюдечке монету в 10 франков в качестве чаевых, встал из-за стола, глубоко вздохнул и направился к бару. За стойкой оставалось всего двое посетителей – один допивал бокал кира, второй – кружку пива. Даниэль сел на табурет и сделал вид, что читает “Ле Паризьен”.

– Чего желаете, месье? – спросил бармен.

– Кофе, пожалуйста.

Даниэль растягивал свой эспрессо, дожидаясь, пока уберутся оба сидящие по соседству мужчины, и молясь в душе, чтобы не подошли новые посетители. Наконец тот, что пил пиво, встал и ни слова не говоря ушел. Вскоре любитель кира тоже поднялся, обменялся с барменом рукопожатием и в свою очередь, удалился. Даниэль остался один.

– Можно мне еще чашечку? – спросил он.

Бармен взял рожок, наполнил его молотым кофе и вставил в машину. Даниэль полез в карман пиджака за бумажником.

– Сколько с меня?

– Два кофе? Восемь франков, месье.

Даниэль приготовил монеты, протянул их парню, одновременно вложив ему в ладонь купюру в 500 франков. Парень поставил перед ним чашку кофе и только тут посмотрел на бумажку у себя в руке, после чего тут же поднял глаза на Даниэля.

– Мы можем с вами кое о чем договориться, – сказал Даниэль, не отрывая от парня пристального взгляда.

– Сомневаюсь… – проговорил парень, поворачиваясь к кофемашине.

– Пять кофе за двенадцатый столик! – раздался голос официанта.

Бармен достал чашки, подошел к Даниэлю и, наклонившись к нему, тихо произнес:

– Я не гомик, понятно?

Даниэль ждал чего угодно, только не этого. Смущенный тем, что его приняли за педераста, он пытался сообразить, как устранить недоразумение. И тут его осенило – впоследствии он говорил, что это было гениальное озарение.

– Я тоже, – сказал Даниэль. – Я частный детектив.

Парень уставился на него с недоверчивой и одновременно восхищенной улыбкой. В этот миг Даниэль понял, что выиграл. Судя по всему, упоминание о легендарной сыщицкой профессии пробудило у парня воспоминания о бесчисленных фильмах и сериалах, потому что он напрочь забыл о кофе.

– Правда? – спросил он.

– Чистая правда, – ответил Даниэль. – Меня интересует журнал записи заказов. Если поможете, 500 франков ваши.

– Что я должен сделать? – Парень наклонился совсем близко к Даниэлю.

– Где там пять кофе? – снова закричал официант.