Шляпа, полная неба

Напряжение искрилось в воздухе, потрескивало между верхушками шляп, словно разряды молнии. Мыши старались изо всех сил, выпевая «Мыльные пузырики радостно летят», но чувствовалось, что им трудно сосредоточиться. Мыши — животные крайне чувствительные, с тонкой душевной организацией.

Ведьмы склонились к матушке Ветровоск. Тиффани видела, как она оживленно беседует то с одной, то с другой.

— Знаешь, Тиффани, — сказала Люси Уорбек у нее за спиной, — тебе только и нужно, что встать и как бы признать свою победу. Все знают, что ты сделала. Никто никогда как бы ни делал ничего такого на Испытаниях.

— И вообще, старая склочница все время побеждает. Давно пора натянуть ей нос! — сказала Аннаграмма.

«Но она вовсе не склочная, — подумала Тиффани. — Да, мягкой ее тоже не назовешь, мягкости она в ведьмах не любит, потому что мягкий человек, очутившись на тонкой грани, просто расползется.

Что бы она с тобой ни делала, это всегда проверка на прочность». Тут Дальний Умысел подбросил ей мысль, которая тогда, в палатке, так и не смогла оформиться: «Матушка Ветровоск, вы ведь знали, что роитель не тронет никого, кроме меня, правда? Вы сами сказали, что говорили с доктором Хлопстелом. И вы использовали меня, как поющих мышек, чтобы выиграть Испытания? О чем вы подозревали? И что знали наверняка?»

— Тебя признают победительницей, — сказала Поплина Бубен. — Даже многие из старших ведьм обрадуются, если кто-то собьет с нее спесь. Все знают, это была очень могущественная магия. На мили вокруг ни одной путанки не уцелело.

«Выходит, я стану победительницей только потому, что кто-то кого-то недолюбливает? — подумала Тиффани. — Вот уж повод для гордости, ничего не скажешь…»

— Она-то точно заявит о себе, — сказала Аннаграмма. — Вот увидишь. Встанет и расскажет, как монстр уволок бедную девочку в Загробный мир, а она вернула ее обратно. Я бы на ее месте так и сделала.

«Уж конечно, ты бы так сделала, — подумала Тиффани. — Но ты не на матушкином месте. И не на моем».

Она пристально смотрела на матушку Ветровоск — та как раз отмахивалась от двух пожилых ведьм. Что они пытались ей сказать? Может: «С этой девчонки надо бы сбить спесь, госпожа Ветровоск»? И только Тиффани это подумала, матушка повернулась к ней и посмотрела прямо в глаза.

Мыши умолкли, не в силах продолжать от смущения. Сначала стояла тишина, потом зрители начали хлопать, просто потому, что так положено.

Какая-то незнакомая Тиффани ведьма вышла на площадку, продолжая нервно аплодировать. Она хлопала напоказ, держа ладони повыше и не разводя их слишком широко — так хлопают, когда хотят заставить зрителей поаплодировать еще немного.

— Прекрасно, Дорис, ты, как всегда, на высоте, — прощебетала она, налегая на «р». — Твои питомцы далеко продвинулись с прошлого года… Отличная работа, просто замечательная… кхм…

Незнакомая ведьма умолкла в некоторой растерянности. Дорис Трэмпл позади нее ползала на четвереньках, пытаясь загнать мышей обратно в клетку. У одной мышки случилась истерика.

— А теперь, может быть… кто-нибудь еще хочет, э-э… выступить? — сказала ведущая, сияя, как стеклянный шар, готовый разлететься вдребезги. — Дамы?

Все замерло и умолкло.

— Ну же, не стесняйтесь! — Голос ведущей с каждой секундой все больше звенел от напряжения. Нешуточное дело — пытаться направить в нужное русло целую толпу прирожденных организаторов, которые сами кого хочешь направят. — Скромность нам не к лицу! Ну, кто желает?

Тиффани чувствовала, как поворачиваются остроконечные шляпы — одни к ней, другие к матушке Ветровоск. Их с матушкой разделяло несколько ярдов[17] травы. Тиффани видела, как матушка стряхнула со своего плеча чью-то руку — резким движением, не сводя глаз с Тиффани.

«И только мы сидим тут, не надев шляпы, — подумала девочка. — Когда-то вы подарили мне умозрительную шляпу, матушка Ветровоск. Спасибо вам большое, но теперь она мне не нужна. Теперь я сама знаю, что я — ведьма».

— Ну же, дамы! — продолжала ведущая почти в отчаянии. — Это ведь Испытания! Они придуманы для того, чтобы мы могли разрешить все спорные вопросы, сделав полезные выводы, в атмосфере всеобщего братства и доброй воли! Я уверена, кто-нибудь из присутствующих здесь дам… или, возможно, девушек… Итак?

Тиффани улыбнулась. Правильно было бы «сестринства», а не «братства». Мы ведь сестры.

— Ну же, Тиффани! — сказала Поплина Бубен. — Все знают, что ты молодец.

Тиффани покачала головой.

— Ну вот, опять. — Аннаграмма закатила глаза. — Старая кошелка заморочила ей голову, это ведь ее излюбленный трюк…

— Не знаю, кто кому что заморочил, — резко сказала Петулия, засучивая рукава, — но я пойду и покажу поросячий фокус.

Она встала, и зрители зашевелились.

— О, я вижу, на площадку выходит… А, это ты, Петулия, — сказала ведущая немного разочарованно.

— Да, госпожа Ставень. Я покажу поросячий фокус, — громко заявила Петулия.

— Прекрасно, но, э-э, у тебя ведь нет с собой поросенка. — Ведущая слегка попятилась.

— Да, госпожа Ставень, я покажу поросячий фокус… без поросенка!

Публика была потрясена. Раздались выкрики: «Это невозможно!» и «Эй, здесь же дети!».