Шляпка с перьями

В течение всего последующего месяца жизнь Стефани оказалась такой заполненной, что у нее, к счастью, оставалось мало времени для раздумий. Она стала хозяйкой Уайтвик-Холла, что было нелегкой задачей для любой новобрачной, даже для той, которую воспитывали в ожидании подобной жизни. Единственный опыт по ведению дома она получила в приходе, после смерти матери. К сожалению, он совсем не подготовил ее к тому, с чем она столкнулась сейчас. Месяц подготовки, полученной у свекрови, во многом помог. Но она обнаружила, что многое научилась делать по-своему. В доме свекрови ее учили помнить, кто она, и подавлять любые попытки со стороны высокомерной экономки и деспотичной поварихи взять верх над собой. И все же она постоянно напоминала себе о том, что слуги – тоже люди и что у них есть собственная гордость, собственное достоинство и собственная жизнь. Ей пришлось научиться командовать, соединяя твердость с добротой.

Иногда она завидовала мужу, которому не приходилось прибегать ни к тому, ни к другому. Одно его слово воспринималось как приказ. Ему не нужно было повышать голос или разговаривать с кем-нибудь резко. Часто ему вообще не нужно было разговаривать. Он поднимал палец, сидя за столом, и сообразительный слуга сломя голову мчался за кофейником. Поднятая бровь посылала сигнал, что следует открыть дверь или что одно блюдом может быть унесено и подано другое.

Но она не могла вести себя так же. Ей приходилось искать собственные пути в этой новой жизни. Во многом облегчало задачу то, что ей больше не нужно было испытывать чувство вины, если она отступала от инструкций, которые ей когда-то давали.

Ее ждали соседи, которых следовало принять у себя и которым следовало нанести визиты самой, званые вечера, которые следовало регулярно устраивать. Ее ждали арендаторы, с которыми следовало познакомиться, как и с работниками. Ее ждали больные, старые и бедные, которым следовало уделить больше внимания. Еще были священник и его сестра, с которыми нужно обсудить дела в приходе.

Ее ждали письма, на которые нужно было отвечать. После тех ограничений, которые на нее наложили у Бернаби – она не могла получать больше трех писем в год, – больше всего ей нравилось писать письма и получать ответы. Но их было слишком много. Ей писала вдовствующая герцогиня, равно как и кузина Берта, золовки, Дженнифер, Саманта, Кора, Мириам и жена Тома.

Было еще ее собственное имение, за которым тоже нужно было присматривать. Она вызвала управляющего в Уайтвик и часами напролет просиживала с ним, выделив для этого целых четыре часа дня, проглядывая отчеты, задавая вопросы, принимая решения. Было бы очень соблазнительно попросить мужа взять на себя заботу о Синдон-Парке, поскольку она видела, насколько успешно он ведет дела в собственном имении. И она знала, что он только ждет, чтобы она попросила, хотя он ничего об этом не сказал, лишь занимал их гостя в своей обычной отстраненно-вежливой манере. Но она не поддалась соблазну. Это была ее собственность, и, возможно, она захочет поселиться там одна – даже скоро.

А еще был летний праздник, который следовало подготовить. Устраивались всевозможные соревнования, развлечения, танцы вокруг майского дерева в деревне, крикет и скачки в парке. Ведь день должны были подавать напитки, а вечером – угощение в виде зажаренного на вертеле быка, после чего должны были начаться танцы под открытым небом. Из года в год подобные праздники устраивала вдовствующая герцогиня. Теперь эта задача легла на плечи Стефани. Праздник был самым знаменательным событием за весь год в округе. Она знала, что ее сурово осудят, если она его плохо организует.

Она несла груз забот в качестве герцогини Бриджуотер с того момента, как вставала на рассвете и до тех пор, пока не пора было ложиться спать на закате. Но и тогда она понимала, что еще не все сделано. Ее ждало еще одно поле деятельности, которое отнимало почти половину времени. Она строила свой брак.

Странно, но это было совсем не сложно. При желании брак вообще можно было бы счесть идеальным, иногда думала она. Муж всегда находил время, чтобы побыть с ней, хотя свекровь предупреждала ее, что ей не следует ожидать, что она будет часто видеться с мужем, как только он на ней женится.

Он сам показал ей дом после приезда, хотя миссис Гриффитс пыталась вмешаться. Он провел ее по парадным покоям, которые поразили ее размерами и богатством убранства. Он провел ее в портретную галерею на верхнем этаже и провел там вместе с ней больше часа, показывая своих предков, рассказывая истории их жизни. Он надолго задержался перед портретом родителей, написанным сразу после их свадьбы. Его мать была такой же красавицей, как и сейчас.

– Ох, – сказала Стефани, подходя ближе к картине, – ты очень похож на отца. Тебя можно принять за него.

Покойный герцог смотрел на нее с холста – гордый, надменный, почти высокомерный, и очень красивый.

– Да, – тихо ответил ей муж. – Может, в этом и была часть проблемы. Поскольку я так походил на него, ожидалось, что я буду вести себя так же, как он.

Она повернулась и посмотрела на него.