Шляпс!

Пенная феерия была краткой, но впечатляющей. Когда огнетушитель успокоился и перестал подавать признаки жизни, центральная часть сцены была покрыта островками стремительно тающих белых хлопьев. В самой большой из луж по щиколотку в пене, словно только что родившаяся богиня Афродита, стоял поседевший Митрофан. Он потряс головой, и седая прядь, оказавшаяся куском пены, сползла с волос на плечо.

К Митрофану выскочил папа.

— Ты как? — спросил он, на всякий случай пересчитывая количество рук, ног и глаз Митрофана.

— Нормально, — сказал Митрофан.

Папа повернулся к зрителям.

— Если на сцене лежит огнетушитель, то в конце он должен сработать, — неловко пошутил он. И закончил еще более неловко: — Хорошо, что у нас на сцене не было ружья. Все хорошо. Мы продолжаем!

Он успокаивающее похлопал Митрофана по плечу и скрылся за декорациями.

За суматохой никто не обратил внимание на вбежавших в актовый зал Дениса и Инну. Ребята поднялись по лесенке за кулису и смешались с возбужденными актерами. Сильно смешаться, правда, им не удалось. Наручники не позволяли далеко отойти друг от друга.

— Почему не пищал, когда надо было?! — накинулся на Дениса папа.

— Да я…

— Ладно, верю, что были смягчающие обстоятельства! Иди пищи! Нос не забудь! — папа подтолкнул Дениса, даже не обратив внимания, что вслед за ним к декорациям двинулась и Инна.

Работая всеми четырьмя руками, Денис с Инной судорожно принялись прикреплять картонный нос.

Митрофан подобрал влажный огнетушитель, уложил на колени и начал немного извиняющимся тоном:

— Короче, как я уже говорил, научу куклу говорить, петь и танце…

— Хи-хи-хи! — наконец заговорило полено. — Ха-ха-ха!

Пьеса бойко покатилась дальше, но через несколько реплик ее ход застопорился.

После слов «Назову-ка я тебя Буратино» Митрофан ловко зафинтюлил ставший ненужным огнетушитель в специально предназначенную для этого щель в нижней части декорации. Здесь деревянному человечку полагалось выскочить на сцену и начать куролесить по каморке папы Карло. И вот с этим возникли некоторые сложности.

Митрофан уже приготовился бегать за Денисом, делая вид, будто никак не может его поймать, но Буратино лишь наполовину высунулся из-за края декорации и выходить почему-то не спешил.

— Разве ты не хочешь… э… поднять тут все вверх дном? — попробовал расшевелить Буратино папа Карло.

— Хочу! Еще как хочу! — заверил его Буратино, но не сдвинулся с места.

В этот момент, скрытые декорацией, папа и Костик боролись с наручниками.

— Сейчас, сейчас! — шептал Костик, пытаясь попасть ключом в замочек. — Готово! — сказал Костик и сломал ключ.

— Может, ты хочешь опрокинуть мой табурет? — прозрачно намекнул сыну папа Карло.

— Конечно, папа Карло! — сказал Буратино и попытался достать ногой до стула.

Хотя при этом Денис почти полностью выбрался из-за декорации, между ногой и стулом зияла дистанция в добрых полтора метра.

Видя такое дело, сердобольный папа Карло пододвинул стул поближе. Буратино изловчился и поддал его ногой. Стул зашатался, но остался стоять. Папа Карло пододвинул стул еще ближе. И тут уж Буратино не оплошал.

Какое-то время Буратино и папа Карло смотрели на поверженный стул. Первым вышел из оцепенения Митрофан.

— Ах ты маленький негодник! — закричал он, бросаясь на Буратино. И это позволило обоим актерам с честью убежать со сцены.

— Быстро! Давайте ваши руки, — папа взялся за наручники и попытался разорвать соединяющую их цепь. — Из детского набора, говоришь?

— Ага! — кивнул Костик.

— Видимо, чтобы нейтрализовать очень непослушных детей, — пропыхтел папа.

Бросив возиться с цепью, папа взялся за браслеты. Наручники скрипели, но не сдавались.

— Подождите! Когда вы вот так делали, моей руке легче стало! — сказала Инна.

— Как? Так?

— Ага! Еще надавите!

Папа надавил. Инна скорчила гримаску, ойкнула и выдернула руку из браслета.

— Денис! Всё! Беги на сцену! Засунь наручник под рукав, чтоб не болтался!

— Кри-кри-кри! — поприветствовал сверчок вышедшего к зрителям Буратино.

Денис присел на корточки и повел разговор с невидимой букашкой.

Папа облегченно вздохнул, но тотчас же схватился за голову.

Соня, выполнявшая обязанности сверчка, обернулась на застонавшего папу.

— Тяни время! — скомандовал он ей. — Мы так и не прорезали в холсте дырку для носа!

Легко сказать «тяни время»! Если у тебя всего несколько куцых реплик, твой партнер по сцене даже не знает, что вы с ним должны тянуть время, а действовать нужно не медля, ты вряд ли придумаешь какое-нибудь остроумное решение проблемы. Но всё, что могла, Соня сделала.

И вместо привычных по репетициям слов «Слушай папу Карло, Буратино! Не убегай из дома!» Денис вдруг услышал от сверчка:

— Кри-кри-кри, Буратино! Кри-кри-кри-кри! Слушай папу Карло, Буратино! Кри-кри-кри-кри! Кри-кри! Не убегай, кри-кри-кри-кри, из дома! Кри-кри-кри! Кри-кри! Кри-кри-кри!

— Ах ты, букашка-таракашка! — воскликнул Денис. — Да я завтра же убегу из дома!

Папа меж тем пытался пробиться к картонке с рисунком очага с обратной стороны декорации. Выхватив у стоявшего рядом Митрофана обломок линейки, папа почти наугад тыкал им в щели между планок.