Шлюха

В коридорах и дверях всегда была давка. Толпы бегущих детей. В дверях и раздавить могли. В классах было по сорок учеников и мы сидели по трое за одной партой. Часто меня трогали, били, дергали за яркие волосы. Я возненавидела их всех. Начала драться, кидать камни в ответ, пинать всех. Я попала к чертям и стала чертом! Хоть я и белая, я тоже теперь черт! Нет! Я настоящий дьявол! Я огромный белый дракон со светящимися зелёными глазами, расправляю мощные крылья, взлетаю и пускаю пламя из пасти на толпу внизу! И я бросалась с яростью на толпу смуглых детишек кричала и плевала на всех. Из-за этого, маму часто вызывали к директору, а меня ругали, выгоняли из класса и ставили в угол. Вечером после очередной драки мама часами ругала меня:

– Почему у всех нормальные дети, а у меня такая тварь!!! Почему ты не можешь спокойно учиться, как все нормальные дети?! Посмотри какие девочки хорошие ко мне на английский ходят! Почему ты не дружишь с ними? Почему с этой Нозой? У нее мать алкашка безработная!

А я плакала, кричала и даже билась головой о стену.

– За что мне такое наказание! Такой ужасный ребенок! Никак не получается воспитывать. Что-нибудь говорить начнешь, орет как бешеная.

Вскоре мама устроилась в эту школу преподавать, чтобы следить за мной. Она пыталась подружить меня с одноклассницами.

– Подойти к вот этой девочке – сказала она – поговори с ней, спроси, как ее зовут, скажи давай поиграем.

Но я уже возненавидела всех. Мне даже в голову не приходило, как можно тут, с кем-то подружиться.

После школы мама закрывала меня на ключ и уходила в Мээрим. В этой квартире был, необъяснимый страшный дух. Каждый раз, когда я оставалась одна меня охватывал страх я залезала под одело с головой, а черное пятно на паласе гналось за мной. Оно сходило с паласа, увеличивалось и превращалось в черное облако, нависало над моей кроватью. Я закрывала дверь в спальню, представив, что пятно осталось за дверью и не может выйти. Брала стопку книг и залезала под стол. Дома было много книг, журналов, открыток, набор марок с картинами художников. Я сидела и рассматривала интерьеры дворцов: Эрмитаж, Третьяковская галерея, оружейная палата, Пушкинский дворец-музей. Картины, серебряная посуда и украшения, резная позолоченная мебель, я не могла оторваться. Картины – репродукции Шилова и Брюллова висели у нас на стенах, большой календарь с работами импрессионистов стоял на столе.

Мама приходила поздно вечером. Мы ужинали. Однажды, когда стемнело, она натянула простынь на шифоньер и достала диапроектор. В него она вставляла специальные карточки с пленкой и большие картины высвечивались на простыни. Коробочек с такими карточками было очень много, русская и зарубежная живопись, классика, импрессионизм, эпоха возрождения. Портреты красавиц на темном фоне и пейзажи, исторические сцены и сцены сражений, античные сюжеты и иллюстрации сказок.

Потом настала зима. Дома было жутко холодно. В спальне стояла старая ржавая духовка, на ночь ее выключали. Утром мама включала ее и будила меня. Я долго не могла вылезти из-под одеяла от холода, клала одежду на духовку, чтобы она немного подогрелась. Из-за этого я стала опаздывать, и часто приходила на второй урок.

Папа писал нам письма и отправлял деньги по почте, мы тоже писали ему письма. Папа писал, что скучает и просил вернуться.

– Мама давай вернемся к папе, ему скучно одному – сказала я.

– Да ты что! Он же сумасшедший! Ничего сказать нельзя, сразу с кулаками набрасывается. Такой здоровый мужик, кулаком как даст и убить может! – она завелась надолго – Твой папка дурак! Там можно было рабочих нанять и вообще разбогатеть, если бы он работал. Но он ленивый, целыми днями спал! Семь лет там потеряла с этим скотом безмозглым! Жуть там была, зимой снег холод, осенью и весной грязь, не пройти не проехать! Ой ужас! Как я там жила! Как вспомню!

– Мам, там было вкусное молоко, мясо…

Тут мама вообще взбесилась и начала кричать:

– А ты не думаешь каким каторжным трудом мне все это доставалось! Этот псих в 6 утра меня будил: «Вставай! Работай!» Я там как раб была, горбячилась в чужом доме! Семь лет жизни потеряла! Ты дура вся в своего отца, ничего не понимаешь!

В самую середину зимы электричество вообще отключили на целых две недели. Кажется, только нам за неуплату. Мы не вылезали из-под одеяла, ели только лепешки с подсолнечным маслом и пили ледяную воду. Зимние ночи наступали уже в шесть вечера. Мы с мамой лежали в темноте, и она рассказывала свою жизнь: