Шлюха

— Продолжай. Я отправлю ей небольшое сообщение, попрошу прислать видео тебе на почту. Написать ту, что ты используешь всегда, или у тебя есть какая-то скрытая?

— Пошел ты.

От этих слов он замер, а у меня по венам побежал ненавистный поток адреналина. Мое сердце остановилось, когда он отвернулся обратно к телефону, наградив меня только предупреждающим взглядом, никакого физического контакта, которого я ожидала после такого взгляда.

— Не нужно, Габриэлла. Все и так плохо, не нужно подливать масло в огонь.

Я решила оставить свое мнение при себе, в своем воображении я переворачивала стол. Серьезно? Это я подливала масло в огонь? Да пошел ты!

Я просмотрела еще две страницы расследования Пэкстона, прежде чем приступить к содержимому конверта Кэндес. Ничего нового я не узнала, по крайней мере, ничего полезного. Иззи трижды была на реабилитации, и ее обвиняли в вождении в нетрезвом состоянии. Ни слова о Вандере.

— Эти фотографии были сделаны за неделю до аварии. Почему ты заходила к Лейну в офис, и где в это время были мои девочки? О, да, ты ведь не помнишь.

Я не ответила. Не было смысла. Пэкстон носил шоры больше крыльев морской птицы. Он не слышал меня, ни слова, если только оно не было вырвано из контекста. Пэкстон придавал совершенно новое значение нарциссизму. Он с гордостью носит это звание.

На первом фото было именно то, что он сказал: я входила в здание, где располагался офис Лейна. Выражение моего лица было беспокойным, а взгляд сконцентрированным, я осматривалась вокруг, боясь, что меня могут увидеть. Следующая фотография была сделана в Саммит Парке, куда я иногда возила девочек. Они любили кормить уточек обедом. Я закрыла лицо руками, словно плакала. Лейн прижимал меня к своей груди, соприкасаясь губами с моими волосами в утешительном поцелуе.

— Мои чертовы дети были там. Видишь это, Габриэлла? Ты встречалась с ним там, где играли наши дети.

Я даже не заметила этого, пока он не указал. Они были повернуты спиной к камере, но, без сомнения, это были они. Обе пытались запустить дешевых воздушных змеев. И снова я промолчала. Вместо этого перевернула следующее фото, качая головой. Это официально. У меня был роман с Лейном. Мы находились на парковке продуктового магазина, в котором я закупалась продуктами, в который ходила и Кэндес. Опять Лейн обнимал меня, а я прятала лицо на его груди. Следующая фотография была снята на публике: мы сидели за столиком на летней террасе кафе, которое я не узнавала. Мой взгляд был сфокусирован на его пальце, указывающем что-то на белом листе бумаги, под которым лежал золотой конверт.

— Я знаю, где он, — призналась я, не отрывая взгляда от фото.

— Кто? — спросил Пэкстон, скользнув в кресло рядом со мной.

— Этот конверт. Я знаю, где он.

— Где?

Устав от всей лжи, я подумала рассказать ему правду, пока не зазвонил мой телефон. На экране высветился номер единственной моей подруги в этом мире. Мы с Пэкстоном оба уставились на него.

— Ответь, — приказал он, подталкивая телефон ко мне.

— Привет, Ми.

— О, боже мой. Ты не поверишь в это, Гэбби.

— Не уверена, хочу ли это слышать.

— Хочешь. Это ответ на все твои вопросы.

— Что ты имеешь в виду?

Я перевела взгляд на Пэкстона, когда он забрал телефон у меня из руки, включил громкую связь и положил аппарат между нами.

— Ник знает. Он все знает, потому что работал с тобой больше года.

— Ми, ты на громкой связи, и Пэкстон сидит рядом, — внезапно сказала я по какой-то причине. Я даже не знала, откуда взялись эти слова. Словно какой-то защитный механизм мгновенно завладел моим разумом и ртом.

— Оу, привет, Пэкстон.

— Скажи, что значит — Ник работал с ней?

Ми, казалось, занервничала, когда Пэкстон заговорил.

— Мне пора, позвоню позже, Гэбби, — ее голос надломился, и она повесила трубку.

Мы перевели взгляд с мерцающего на экране номера друг на друга. Пэкстон выпрямил спину и оперся на локти, его лицо выражало злость.

— Что за хрень, Габриэлла? Я думал, ты хотела этого. Я думал, ты хотела ответов. Теперь меняешь свое мнение, поняв, что ты не более чем лживая шлюха? Вот как?

Мои глаза расширились, когда он приблизился, и мною снова что-то овладело, что-то внутри меня. Я была словно одержима. Или безумна. Да, просто сошла с ума. Иначе это не объяснить. Мои губы встретились с его губами, и мой язык ворвался в его рот. Не менее шокированный моими действиями, Пэкстон удивил меня еще больше, ответив на поцелуй, поглощая мой рот своим. Я даже не понимала, что мы встали, пока не почувствовала, как ветер задувает мне под сарафан, в то время как он поднимал его. Он повел меня на кушетку и толкнул назад.

— У меня месячные, — напомнила я, взбираясь на кровать, машинально раздвигая ноги, пока мой разум находился в отключке.

— Ты больная. Вот, кто ты. Что, блядь, с тобой не так?

— Что не так с тобой? — парировала я, тяжело дыша. Я чувствовала жар, согревающий меня изнутри, наполняющий меня ядом, к которому я так пристрастилась. Я была больной. Сумасшедшей лунатичкой.