Шлюз

Ван Эффен вернулся к столу.

- Я только что зарегистрировался в отеле в качестве Стефана Данилова. Ангелли намеренно не заострял вопрос о том, где я живу, но, можешь быть уверен, один из его людей будет сидеть на телефоне, пока не выяснит, где я остановился; Не сомневайся, если понадобится, он обзвонит все отели и пансионы в городе.

- Значит, Ангелли узнает, где ты живешь - где ты должен жить, вздохнул Васко. - Хорошо бы и нам знать, где они живут - это могло бы нам помочь.

- Мы это скоро узнаем. За каждым из них начали следить, как только они покинули "Охотничий рог".

Приведя себя в нормальный вид, ван Эффен отправился в газету "Телеграф" и спросил у дежурной, где можно найти помощника редактора, который принял сообщение FFF. Помощник редактора оказался энергичным молодым человеком со свежим лицом.

- Мистер Морелис? - спросил его ван Эффен. - Я из полиции.

- Да, сэр. Вы лейтенант ван Эффен, не так ли? Вы хотите прослушать пленки? Я только сначала хотел сказать вам, что мы только что получили новое сообщение от FFF.

- Да? Полагаю, что мне следует сказать: "Черт побери!". Но меня это не удивляет. Это было неизбежно. Радостные новости, конечно?

- Вряд ли. Первая половина сообщения посвящена самовосхвалению по случаю операции в Текселе. Все произошло именно так, как они и предсказывали. Никто не погиб. Во второй половине сообщения говорится, что завтра в девять утра будет большое оживление в районе канала Нордхолландс, около Алкмара.

- Это также было неизбежно. Я имею в виду не место действия. Вы записали и это сообщение?

- Да.

- Это вы молодец! Могу я их прослушать? Ван Эффен прослушал сообщения дважды. Закончив прослушивать, он сказал Морелису:

- Вы, конечно, слушали эти пленки?

- Даже слишком часто, - Морелис улыбнулся. - Воображал себя детективом" представлял, что вы взяли меня на работу. Но пришел к выводу: работа детектива сложнее, чем кажется на первый взгляд.

- Вам ничего не показалось странным в этих пленках?

- Они все сделаны одной и той же женщиной. Но пользы от этого никакой.

- Что-нибудь необычное в акценте или в интонации? Может быть, какие-то нюансы показались вам необычными?

- Нет, сэр. Но я в этом деле не судья. Я немного туговат на ухо. Ничего серьезного, но достаточно, чтобы мое суждение было неточным. А что вы можете сказать о пленках?

- Эта дама - иностранка. Откуда она, не имею представления. Никому об этом не говорите.

- Хорошо, сэр. Я, пожалуй, лучше останусь помощником редактора.

- Хорошо, молодой человек. Будьте добры, положите эти пленки в пакет. Я верну их вам через пару дней.

Вернувшись в управление, ван Эффен вызвал к себе дежурного сержанта. Когда тот прибыл, лейтенант, сказал:

- Несколько часов назад я просил двоих: наших людей проследить за Фредом Классеном и Альфредом ван Рисом. Вы в курсе? Может быть, вы знаете, кто этим занят?

- Знаю, сэр. Детективы Войт и Тиндеман.

- Хорошо. Кто-нибудь из них звонил?

- Оба. Меньше двадцати минут назад. Тиндеман сказал, что ван Рис дома и, похоже, не собирается никуда уходить. Классен все еще на дежурстве в аэропорту. Так что пока ничего, сэр.

Ван Эффен посмотрел на часы.

- Я сейчас ухожу. Если кто-нибудь из них позвонит, обязательно свяжитесь со мной, что бы они ни сказали. Я буду в "Диккере и Тиджсе". А после девяти звоните мне домой.

Полковник ван де Грааф происходил из очень древнего и очень богатого аристократического рода и был большим поклонником традиций. Поэтому ван Эффена не удивило, что полковник появился в ресторане, переодевшись к ужину, в костюме, с черным галстуком и с красной гвоздикой в петлице. Его приближение было похоже на приближение короля: он здоровался чуть ли не со всеми, периодически останавливался и грациозно помахивал в сторону столиков, расположенных в стороне от его пути. Говорили, что де Грааф знает всех, кто что-нибудь собой представляет в этом городе. Он определенно знал всех посетителей ресторана. Не дойдя четырех шагов до столика ван Эффена, полковник остановился, словно громом пораженный.

Он потрясение смотрел на девушку, которая поднялась из-за стола, чтобы приветствовать его. Красавица оказала парализующее действие не только на де Граафа, но и на всех мужчин за ближайшими столиками. И это было вполне объяснимо. Девушка была среднего роста, с прекрасной фигурой, в длинном, доходившем ей до середины лодыжек, сером шелковом платье и без всяких украшений. Драгоценности были излишни - на них все равно бы никто не обратил внимания. Внимание привлекало классическое совершенство черт, которое только усиливалось чуть косеньким зубиком, который был виден, когда красавица улыбалась, а улыбалась она почти все время. Эта девушка не была жеманной и пустоголовой соискательницей титула "Мисс Вселенная" или стандартной красоткой, сошедшей с голливудского конвейера. Точеные черты и изящная фигура лишь подчеркивали в ней характер и интеллект. У незнакомки были блестящие рыжевато-каштановые волосы, большие золотисто-зеленые глаза и обворожительная улыбка. Так или иначе, но полковника она обворожила. Ван Эффен прочистил горло.