Шмагия

– Все, что у нас есть! Все, что пожелаете….

Бремя незаслуженной славы давило на шею тяжелей ярма. Колдун возроптал:

– Цыц!

И воцарилась тишина.

– Встать!

В голосе прорезались ланд-майорские нотки.

– Встаем, мы встаем!…

Уже лучше. Все-таки в положении святого есть определенные преимущества.

– Никакой платы я с вас не возьму. Ни деньгами, ни иным добром. Тиль, подойди ко мне.

Толпа ахнула. До малефика внезапно дошло, что его вполне могли понять превратно. Денег, мол, не возьму, а заберу вашего сына! Я его спас, я его, к примеру, и в Чурих продам! Тьфу, пропасть! Наслушались баллад, придурки! Объясняйся с ними теперь…

Тиль безропотно приблизился к строгому дядьке. Андреа, наплевав на домыслы зевак, присел перед мальчишкой на корточки.

– Расскажи мне, Тиль, где ты был?

– Я играл в «колдунов-разбойников». С девочкой.

– С девочкой в желтом платье?

– Да! А ты откуда знаешь?

– Я колдун. Я все знаю. И где вы играли?

– Так ты ведь все знаешь, раз колдун!

Швеллер-младший оказался излишне сообразительным.

– Знаю. Но хочу услышать от тебя.

– Мы в кустиках играли, – к счастью, мальчишка удовлетворился такой постановкой вопроса. – В колючих. Где ягоды растут. Мы туда раньше с мамкой ходили…

– Это небось на Ежовой Варежке! – торопливо встряла Фержерита.

– Да, я там ежика видел!

– Дрянное место. Проклятое… – бормотнули в толпе.

– А как ты туда попал, Тиль? Тебя кто-то привел?

Мальчик растерянно уставился на малефика, наморщил лоб.

– Я гулял… Мы играли… С девочкой. А потом я пошел домой.

– Тебя кто-то отвел? К девочке?

– Нет. Не помню. А домой меня тетя ведьма отвела! – малыш с гордостью указал на Мэлис.

Дальнейшие расспросы бесполезны, понял Андреа. Тиль был единодушен с Искрой Гонзалкой: дети ничего не помнили. Малефик слегка приоткрыл «вороний баньши» – удостовериться в том, что знал и так. Вот они, клочья гари. Тают, рассеиваются. В эту ночь Тиль Швеллер должен был умереть. Сгореть при пожаре. И если остался жив, то никак не благодаря «святому» Андреа Мускулюсу!

Малыш тихо ждал, когда дядя-колдун закончит ворожить. Мускулюс улыбнулся Тилю, встал и с хрустом потянулся, расправляя затекшие плечи.

– Забирайте парня домой. До ста лет жить будет. Мэлис, вы не проводите меня?

Ведьма с откровенным вздохом кивнула. Бок о бок, словно добропорядочная семья, они двинулись по улице. Светало. Утренний румянец опалил небо на востоке, на этот раз в положенном месте. Малефик хотел спать. Сволочная привычка доводить дело до конца! Угораздило ввязаться…

– Извините за нескромный вопрос, милочка… Пару дней назад я видел с вами другого мальчика. Постарше. Признаться, я решил, что он – ваш сын…

– Сын? – натянуто улыбнулась ведьма. – Нет, он не мой сын. И этот тоже. Дальние родичи, погорельцы, вроде Швеллеров. Давненько у меня гостят. Старшие по заработкам мотаются, отстроиться хотят, а малышню к тете Мэлис подбрасывают. Семья-то большая… Правду сказать, надоели хуже горькой редьки. А выгнать – жалко…

Белобрысый пострел дернул ведьму за руку, обращая на себя внимание. А когда добился желаемого результата, состроил такую рожу, что женщина невольно вскрикнула. Сорванец залился смехом, не забыв показать колдуну язык. Точь-в-точь его старший братец возле аустерии.

– Боюсь показаться назойливым, но… Вы не укажете мне дорогу на Ежовую Варежку?

Мэлис замялась, покосилась на мальчишку, будто спрашивала совета.

– Давайте завтра, а? Завтра, сударь?

Мальчишка клещом вцепился в ее руку.

– Лучше сейчас, любезная Мэлис. Гораздо лучше.

* * *

Туман крался за людьми по пятам, обдираясь о складки коры и острые сучки. Делал вид, что он – хищник на охоте. Страшный, опасный хищник. Судьбой контуженный или судьбу контузивший – это как получится. Короче, где войдете в ваш узел дескрипции, господа хорошие, там и выйдете. Солнце, гуляя на мосту через Ляпунь, добавляло в туман брусничного сиропа и хорошенько взбивало веничком. На ветках кустарника, каплями свежей крови, сверкали ягоды кислой дружины. Утонув в желто-багряной листве, они казались драгоценными камнями.

– Хороши от поноса, – мрачно сказала ведьма, убивая романтику наповал.

Мускулюс тоже решил не ударить в грязь лицом:

– Если нанизать по шестнадцать штук, отпугивают ламий. Дружинник, высушенный и растертый в порошок… – Он подумал. – абсолютно бесполезен. Если в порошок. Это я так, к слову…

Рядом, с неприятно знакомым ехидством, корчил рожи малыш ведьмы. Впрочем, ребенок вел себя на удивление прилично, разве что волком зыркал по сторонам и сморкался в траву.

Туман редел. До Ежовой Варежки, по словам Мэлис, было рукой подать. Под ногами пружинила земля, усыпанная палыми ладошками деревьев: охра, сурик, жухлая зелень. До слякоти, когда ни пешком не пройти, ни верхом не проехать, еще долго. Хлюздень-месяц придет в свой черед, а пока – шагай-радуйся. В чахлом ельнике колдун задержался, дыша полной грудью. Ароматы здесь царили – собирай, братец, в горсть, закупоривай во флакон. Потом столичным модницам за большие деньги продашь.

– Чего стоим? – осведомилась ведьма. – Лес как лес, зря только время тратим…