Шмагия

Решетка «Страстной Клети», сжимаясь кулаком – плотнее! еще плотнее! – соприкасается с «Плетеной Лорикой», которая волей малефика окутала троих людей. Горница вздрагивает, сладко потягивается, словно очнувшись от долгого сна. Свечи падают на пол, грозя пожаром. Зеркала водят хоровод между полом и потолком. Из печи, дыша паром, вылетает горшок с «чистым» кипятком, оказываясь прямо над головой Зизи… В геенну мерзкий Чурих! В ад пять его башен, завитых спиралью! Шнуры клетки проницают защиту, будто нож – масло. Сожжет! Превратит в головешки, в пепел… Шнур касается руки Мускулюса. Крик забивает глотку. Овал Небес! Ничего не происходит. Ровным счетом ничего. Малефик тупо смотрит, как шнур, пройдя через его тело, целенаправленно движется дальше. В последний миг, спохватившись, он считывает спектр шнура.

Эта клетка – не на людей! Для смертных она безвредней ключевой водицы.

Эта клетка – на демона!

Помешав колдуну изумиться как следует, «Страстная Клеть» стремительно схлопнулась вокруг лилипутки. Вернее, хотела вокруг – а получилось внутри Зизи! Над головой крошечной циркачки вспыхнул ослепительный нимб, горшок с кипятком опасно накренился – и Мускулюс чудом успел отшвырнуть его в сторону. На изящные чары нет ни времени, ни сил. Ладонь выставлена вперед, из центра бьет вульгарный «таран», снося в угол посудину с кипятком…

Брызжа дождем острых осколков, вылетела оконная рама. С треском и звоном; только не наружу, а внутрь. В дыре мелькнуло лошадиное… нет, китоврасье! – копыто. Маг-мертвец, оторопев, зашелся кашлем, ореол над ним окрасился черным. Шарахнулась прочь рыжая ведьма. Зизи же, наоборот, с отчаянным визгом бросилась к выбитому окну.

Кажется, ее все-таки слегка ошпарило кипятком.

Одновременно с этим стена дома растворилась, оплыв клочьями тумана. Туманный коридор протянулся вдаль. Малефик уже знал куда. Вот она, Ежовая Варежка. Вот она, девочка в желтом платье, рассерженный цыпленок с кукольным личиком, – в отчаянии кусает губы. Нечеловечески гибкие пальчики судорожно теребят воздух, пытаясь что-то подтянуть, исправить. Но лилипутка, двойник насмерть перепуганной Зизи, сама понимает: безнадежно. А Мускулюсу движения пальцев одуванчика вдруг кажутся до боли знакомыми! Видел, господа мои, имел счастье лицезреть! – совсем недавно, очень похоже…

Он невольно оглянулся на Зизи, перейдя на обычное зрение.

Коридор померк, двойник исчез. Зато в окно сунулись две сильные руки. Китоврас Гриня схватил крошку Зизифельду в охапку, выдернул наружу, под дождь… И вот – лишь дробный топот копыт затих в отдалении.

А некрот все давился кашлем.

Мускулюс прекрасно понимал: второй попытки не будет. Он ударил во всю силу. Так, что мгновенной судорогой свело живот. Заныли, полностью высвобождая запасы маны, ягодицы; разрядились до упора широчайшие и дельтовидные мышцы. В дело шел неприкосновенный резерв. Портить или глазить восставших мертвецов? – полезней носить воду решетом. Мертвым порча, что носорогу – дротик. Поэтому малефик употребил «Полное Разочарование» – мощнейшее заклятие из активного раздела сопромага.

Снятие всех наложенных чар с противника, какими бы они ни были.

Любой ходячий покойник просто обязан был после такого удара рухнуть окончательным трупом. Однако некрот и бровью не повел. Правда, повел носом. Втянул тоненькую прядь маны, клубившейся вокруг. Скривился. Оглушительно чихнул. Черно-зеленый ореол над покойником затрясся, как упырь, облитый «ясной блажью», и начал меркнуть.

– Вы в своем уме, коллега? – с раздражением осведомился некрот. – Решили меня разочаровать? Зачем?

– От восставших мертвецов добра не жди. Особенно от магов, – хмуро огрызнулся Мускулюс. Он растерялся. Мало того, что старое доброе заклятье не подействовало, так еще изволь теперь объясняться с живым трупом!

– Это кто здесь восставший? Это кто здесь, коллега Андреа, мертвец?

Некрот саркастически изломил бровь. Голос покойника прямо-таки истекал ядом.

Вечный Странник, спаси и сохрани! Мускулюс наконец узнал собеседника. Характерный изгиб брови, ироничный прищур, аккуратная бородка клинышком, разделенная надвое седой прядью…

Портрет этого человека украшал бельэтаж Реттийского Универмага.

Галерея «Наша гордость».

– Согласитесь, мастер Фортунат, у меня на это были более чем веские основания!

Надо сказать, что в отличие от колдуна Фортунат Цвях, прославленный охотник на демонов, ничуть не удивился.

– Пожалуй, в ваших словах есть резон, – после секундного раздумья кивнул он. – Однако можете убедиться: я вполне, так сказать, жив. Мыслю и существую. Извольте взглянуть…

Маг добродушно «распахнул нутро» – не до конца, но ровно настолько, чтобы Андреа мог получить все необходимые сведения. Малефик не замедлил воспользоваться любезностью Цвяха. Действительно, охотник на демонов был живее всех живых! И все же именно он, в облике дряхлого старца, дохлый как полено, лежал в соседней каморке каких-нибудь полчаса назад!

– Выходит, коллега, дали вы маху! – весело подытожил мастер Фортунат.

Мускулюса взяла злость.