Шмель в паутине

Еще примерно полчаса, находясь в челноке, Милан изучал два листка с доступной информацией о своей новой семье. Мать у него оказалась эфиопкой, а отец – выходцем из клана сербов, бежавших от мусульманского засилья в Европе. У них, кроме Милана, уже было двое детей – парень с физиономией мулата и совсем черная девчонка, копия мамаши. Оба учились в колледже, но на разных факультетах. В общем, третий ребенок с белой кожей не мог помешать счастью этой дружной семьи и наверняка порадовал бы старого серба, доведись ему познакомиться с Миланом. «Отец» недавно вышел на пенсию, а до того служил проводником у редких туристов. Он таскал их на охоту в сельву и заодно, по лицензии местной мэрии, присматривал за микроэкологией пары гектаров окрестного леса. Затвердив имена далеких родственников, Милан свернул бумагу и спрятал на самое дно саквояжа, в малоприметный кармашек.

Кроме того, он успел отправить Максимову на его личный электронный адрес краткий отчет о своем состоянии, снятый со специальных часов с датчиком на тыльной стороне корпуса, а также сбросить на банковский сервер копию кредитки. На всякий случай он решил делать это как можно чаще, хотя бы раз в неделю. Милан Хастич не должен был исчезнуть раньше срока, если карточка вдруг потеряется – а доверить Департаменту народонаселения поиск в архивах и ее восстановление было бы слишком рискованно.

– Вы заказали в «Солнечном Береге» номер? – полюбопытствовал водитель, не забывая вертеть головой: при таком интенсивном движении целиком полагаться только на бортовые экраны и автоматику не стоило. Парень попросту снял оптическую защиту с окон, и теперь кондиционер тарахтел и надрывался, компенсируя жар светила. Не помогали даже распахнутые вентиляционные отверстия. Вместе с ветром в салон проникали малоприятные запахи старого бетона и горячего пластика, морской соли и тухлых водорослей, налипших на сваи набережной и стены доков. – Это весьма популярное у коммерсантов место.

– А я думал, они ломятся в «Новый Йорк», – пробормотал Милан.

– Если бы! Трясутся над каждой кроной. А разодеты как нефтяные бароны! По вам-то не скажешь, мистер, что вы шибко богатый, – добавил он, покосившись в зеркало на пассажира. – А мне и эта гостиница не по карману. – Парень счел нужным закончить свой пассаж самоуничижительной репликой, сглаживая невинную бестактность. – Снимаю комнатушку в развилке дельты.

– Там самое дешевое жилье в городе? – уточнил Милан.

Он опять представил, как выглядит со стороны – неизменно жесткое, будто одеревеневшее лицо со зловещими зеркалами черных очков и грубые очертания голого, подернутого короткой щетиной черепа.

– Пожалуй, – с готовностью поддакнул водитель.

Воздушное движение стало полегче – от перекрестка вело сразу несколько дорог, устремлявшихся к различным районам Валхаллы. Открывшись в гуще высотных зданий, ослепительно засверкали на солнце отдельные рукава дельты, которую образовала Наса при впадении в океан. Им даже удавалось поспорить силой блеска с куполами могучего Собора Исайи Эккартского, воздвигнутого на искусственном острове к десятилетию колонизации страны. Сейчас именно эти купола, да еще куски растрепанной зеркальной обшивки зданий, кое-где сохранившиеся от модного в 30-е годы архитектурного стиля «космач», подавляли рекламу. Как ни тужились сонмы компаний привлечь внимание, пуская в небо транспаранты, панно и цеппелины, глаз словно сам собой стремился к храму и воде.