Шмель в паутине

За бортом – штормит

Мы продолжаем следить за приключениями известного исследователя Эккарта Петра Пастухова. Как некоторые знают, сейчас он со своей яхтой «Третий бульк» находится на широте 50 градусов севернее экватора, в 4 тысячах километрах к востоку от Нордстрема, и продолжает удаляться от освоенных территорий Северного округа. 12 июня Петр предпринял попытку самостоятельно подняться на мачту, чтобы устранить досадную неисправность.

Путешественнику удалось достичь высоты 11 метров над палубой – именно там находится первая краспица. Он закрепил блок и завел страховочный фал. Но подниматься в этот же день до уровня третьей краспицы, то есть на высоту 30 метров, где вышел из строя такелаж (заклинило основной парус), Пастухов не решился: приближалась гроза, и волны выросли до 7 метров. Это обычное дело для того района океана, в котором плывет Петр, из-за наличия мощного холодного течения, направленного по дуге от полюса к юго-востоку. Свирепо раскачивающаяся мачта угрожала сбросить капитана в море, но он, конечно, удержался и уже сейчас готовится к новому штурму.

«Первопоселенец Эккарта»

Водитель кинул флаер в малозаметный отросток дороги и погрузился в мешанину высотных зданий, ловко отыскивая дорогу. В открытые окна ворвалась какофония слоганов и целых песен, прославляющих товары – отечественные и импортные, завезенные с Земли. Последние, впрочем, всегда облекались в местные, колоритные одежки: по традиции эккартяне любят все свое, доморощенное.

Сбоку мелькнула мощная, покрытая трещинами стена древнего дока, в котором Милан зорко подметил потертую баржу со скромной вывеской «Полпинты на полубаке». Флаер скользнул влево и тотчас с шипением выпустил из маневровых сопел остатки пара, опускаясь на открытую трехуровневую стоянку. Тут незаметно притулилась десятиэтажная гостиница «Солнечный Берег». Примыкая к тыльному боку «Корпоративного Центра Эккарта», она стояла между складом и доком, отгороженная от вонючего моря старой портовой зоной.

После слов водителя Милан догадывался, что возле гостиницы будут роиться толпы мелких и солидных коммерсантов, зачем-либо прибывших в Валхаллу. И все же их количество поразило его. Оставалось лишь рассчитывать на то, что большая часть из них еще плетется в каботажном дилижансе, который вряд ли завернет именно в эту точку города.

– Не получится поселиться здесь – поглядите плакаты на стене, – посоветовал водитель. – Может, один целый найдется, который ночью приклеили.

Сверху уже сигналили, и таксист поспешно, так и не выпустив колеса, вылетел обратно в бело-синее небо, а кредитка Милана опустела на тридцать крон. По забранной матовым пластиком эстакаде он прошел к гостинице и наткнулся на такую же точно арку, как в нордстремском космопорте. Запнувшись, Милан остановился.

– Что же вы? – вежливо спросил охранник. – Что-то необычное в саквояже?

«Я сам необычный», – подумал Милан. Еще в Нордстреме он добрую минуту проторчал на контроле, пока его не просветили с ног до головы, пытаясь отыскать источник сильного магнитного поля. Только благодаря справке доктора Максимова, которую тот скинул на карточку Милана, его все-таки пропустили на челнок.

«Пора придумать что-нибудь компенсирующее», – так размышлял Милан, когда через несколько минут спускался на первый этаж. На лестнице он успел пару раз отделаться от предупредительных носильщиков – ведь в сумке у него лежал только запасной комплект белья, ноутбук, «Лама», бритва и вчерашний выпуск «Новой Скандинавии», купленный им перед отлетом из Нордстрема.

– Мне нужен номер на одного человека, – сказал он, останавливаясь у стойки свободного в этот момент администратора.

– Карточку, пожалуйста. – Спустя несколько секунд он поднял на гостя бесстрастный взгляд. – Сожалею, но на вас не оформлен заказ, сударь. – Вновь склонившись к терминалу, он пролистал списки постояльцев и развел руками. – Ближайшая дата, когда вы сможете поселиться у нас – 17 июня.