Шмордонские игры (СИ)

Вискерс ответить на вопрос не смог, поскольку на обратном пути они с Хапсом посетили кафе с названием «Догоняловка». Зато Хапс оказался говорлив сверх всякой меры; видимо — шмордонский алкоголизм никак не мог сравниться с полицейской закалкой обитателя Джаппурии.

— Вискерс полностью справился с поставленной перед ним задачей, — начал Хапс. — Куски отмершей кожи, сыплющейся с Крокозябла, он посчитал негодным материалом.

— Угу! — воскликнул Вискерс, радостно улыбаясь.

— Потому с заднего места посла Крокозябла был содран пласт живой кожи, продолжил Хапс. — Раньше лорд не мог лежать на спине, а теперь он не может сидеть!

— Кхм! — с усилием сдержал смех Джем.

Королева в ужасе схватилась за голову, а кончики усов Пахана Родимого подпрыгнули вверх и стали похожи на крылья летучего змея, запускаемого детьми по ветру.

— Этого Вискерсу показалось мало, — рассказывал Хапс далее, — и он разрезал Крокозяблу указательный палец правой руки ножом, взятым из ресторана отеля. Благодаря проявленному графом усердию, порез вышел глубоким, и палец пришлось зашивать врачу «Скорой помощи». Пока ждали врача, гостиничное полотенце полностью пропиталось кровью! И это — дополнительный фактор успеха!

— Бедный Зябл! — вскричал Шмор, бледнея.

— Все нормально! — разухабисто крикнул Хапс. — Крокозябл согласился на экзекуцию со словами: «Для своего родного брата мне даже жизни не жаль!»

Шмор, выругавшись, резко отвернулся и стал смотреть на море. Королева показала Хапсу кулак, а Джем с Паханом закатились хохотом. Нелла, не понимая происходящего, вертела головой. И лишь Вискерс методично занимался делом. Он снял с себя шорты и майку, подаренные ему Паханом, и медленно стал облачаться в свой мундир, украшенный эполетами, аксельбантами, золотым шитьем и прочей имперской мишурой.

ШМОРДОН — ДЫРА

Государственный Совет собрался в полном составе. Только стул Крокозябла-старшего пустовал, как и в прошлый раз. По слухам — банкир выздоровел, но где-то на задворках империи шальные разгульдяйцы ограбили один из его звездолетов, и он лично отправился бороться с пиратством. Говорили также, что барон Филер для этой цели выделил Крокозяблу три новых боевых истребителя, замаскированных под обычные торговые корабли.

Остальные чиновники, сидя за столом, терпеливо ждали появления императора и Главного Министра. Но любое ожидание всегда заканчивается — рано или поздно. Что и случилось с лордом Хлебазлом, по обыкновению повесившим свой сизый нос на грудь; и пропистором Инквизитом, спрятавшим закрытые по случаю сна глаза за черными стеклами очков. А в это самое время Шмор Четырнадцатый и барон Филер ругались в соседних покоях.

Главный Министр пытался добавить ума малолетнему императору, но с каждой следующей минутой разговора все более убеждался в том, что вряд ли из этой затеи выйдет что-либо путное.

Шмореныш кричал:

— Это прямой вызов! Посол другого государства влез во внутренние дела империи! Он помог бежать узурпатору и сбежал сам! Да еще и применил оружие против боевого корабля Звездного Флота! Я приказываю немедленно напасть на Джаппурию без объявления войны! Какое может быть объявление, если посол своим поведением уже и так ее объявил?!

— Успокойтесь, ваше величество, — терпеливо отвечал Филер. — С таким коварным врагом как Джаппурия можно воевать лишь тогда, когда в империи царят мир и порядок. А мы имеем самую настоящую войну на границе с Тарахтуном. Необходимо сначала разобраться с Кукареллой.

— Но лорд Надолб доложил, что разбил их флот!

— Он разбил лишь авангард их флота, — сказал Филер. — Но потерял базу, которая называется Дырой. Адмирал, конечно, отобьет ее обратно, но конфликт на этом вряд ли закончится. Вместо Джаппурии надо срочно направить основные силы Звездного Флота туда.

— А как же узурпатор? — с негодованием воскликнул Шмореныш.

— С ним ничего не случится. Сидит он в Джаппурии — пусть сидит. Разберемся с Кукареллой, а потом займемся Джаппурией.

— Для полного разгрома каких-то канализаторов хватит сил, имеющихся в распоряжении адмирала, — не мог угомониться Шмореныш. — Вы, имперский генерал, пугаете меня неграмотными грузчиками! Как вам не стыдно?!

Филер, тяжко вздохнув, сделал вторую попытку образумить подростка.

— Ваше величество, — сказал он, — они воюют за идею. А идеи — самые непонятные вещи во вселенной. Ученые до сих пор не сумели разгадать их структуру и состав. Идея рождается из досужих мыслей, потом обретает плотность и порабощает огромные человеческие массы. После этого люди сражаются за идею до последней капли крови, не щадя ни себя, ни других. Даже когда погибнет последний боец, идея никуда не исчезает, продолжая болтаться в воздухе, пока не свалится на голову какому-нибудь досужему индивидууму, и тогда все начинается снова! Но пока идея болтается в воздухе, она проводит работу над ошибками и в следующий раз проявляется уже в новом качестве, еще более страшном, потому что приспосабливается.

— К чему вы все это рассказываете?