Шнырлики-Охотники за Мечтой

Шарик «с креслом…» выскочил из сумки Тянуча. Пока мечтарик его ловил, топчущийся на пороге Марк зашёл в дом, откуда через секунду донеслись: противный голос Розалии, визг Николь и оглушительный рёв Тима.

Через полчаса на улицу вывалилось семейство Глэдов в полном составе. Рядом с Марком вышагивала Розалия (с сидящей за воротничком кофты Крутицией). Весь вид миссис Глэд говорил о том, что за возвратом пирожных она проследит лично. За Розалией тащился сонный Тим, (в кармашке которого, как в капитанской рубке) стоял Скрипыш.

Шнырлик держался за пуговицу рубашки как за штурвал корабля. Впереди мелькал рыжий огонёк Николь, из клатча которой торчала фиолетово-розовая коса Гудёны. Николь держалась отдельно, ей ведь уже четырнадцать! На длинных ногах – ботинки на толстой подошве с гармошкой стильно съехавших полосатых гетров, зато юбка – короче некуда!

Девушка забежала в ювелирную лавку.

Она тряслась от брендов и цен с вереницей нулей, дрессируя вкус в «набегах» на блестящие бутики. Когда Николь примеряла украшения или одежду, в доме наступала особая звенящая тишина, ведь так не просто перемерить всё со всем в трёх раздутых от шмоток шкафах и двух комодах. Её шнырлочка Гудёна была и сама не прочь повертеться перед зеркалом, но лишь иногда… Как же Николь скандалила, выклянчивая себе обновку, или если вещь ей не подходила!

– Я их дико ХОЧУ! – воскликнула Николь, примеряя серёжки, которые так подходили к её рыжим кудрям. Не успела она произнести эти слова, как стайка серых слипшихся пузырьков устремилась в сачок Гудёны. Когда же серёжки опустились в клатчик Николь, к шнырлочке потекла и вторая порция новых, воплощённых желанок, набивая сумочку до отказа. – Мамсь, ты где? – позвала юная мисс Глэд.

Ещё малышкой Николь поджидала мать возле примерочных, где её пичкали леденцами из красивых стеклянных баночек.

«Пусик, как тебе это платье в горошек? – вскидывала брови Розалия. – Лучше чёрный на белом или белый на чёрном? Меня не полнят крупные горошинки? Не отлынивай, я серьёзно!» «Ч-ч-чудесно, м-м-мусичек…» – лепетал Марк, а миссис Глэд хватала длиннющие чеки, обвешивала коробками мистера Глэда, а дома он зарывался в чертежи или бежал на чердак к контрабасу.

Николь была ненадолго счастлива, а хотелки с желанками как по волшебству перекочёвывали в проворный сачок Гудёны. Это было то чудесное время, когда капризная дочь Глэдов дня на два на три оставляла родных в покое. И эти дни становились выходными для её шнырлочки.