Сhoice (СИ)

Гарри мне рассказывал, но тут я заметила сама — почерневшую руку волшебника. Я уже хотела задать вопрос, но увидев мой взгляд, он сразу начал говорить.

— Мисс Грейнджер, не могли бы вы пройти в мой кабинет? У меня есть несколько полезных книг, которые могут вас заинтересовать, — сказал он, вернув лицу добродушное выражение.

— Я… конечно, книги. Прямо сейчас? — я была несказанно удивлена его порывом. То, что он ничего не планировал мне показывать, я поняла сразу.

— Я бы тоже посмотрел, — Гарри тоже недоумевал к чему такая спешка.

— Я боюсь, Гарри, ты не сможешь прочесть даже названия — там Руны. И, если честно, я хотел переговорить с мисс Грейнджер с глазу на глаз, — он взглянул на Гарри из своих очков-половинок, делая ставку на то, что Гарри слушался его на протяжении последних пяти лет. — Ты ведь всё равно всё узнаешь, если я правильно понял природу ваших отношений.

— Да, мы вместе, — Гарри демонстративно взял меня за руку.

Рон с Джинни, которые прошли в стороне, скривились от отвращения.

— Это замечательно. Тогда вы всё равно скоро увидитесь. Мисс Грейнджер, не задерживайте старика, — попросил Дамблдор и указал рукой направление.

— Да, конечно. Гарри, иди, я скоро поднимусь и всё расскажу.

Гарри неохотно отнял руку от моей. И я, следуя за директором школы, направилась в его кабинет — словно на расстрел.

***

Кабинет Дамблдора был круглым и казался огромным. Я была здесь впервые. Бесконечные ряды книг занимали практически всё пространство. Всё так, как рассказывал Гарри. Распределяющая шляпа, хранящая меч самых храбрых, была на своём месте над столом директора. Омут памяти, с помощью которого профессор Дамблдор показывал Гарри свои воспоминания, стоял в дальнем углу. И феникс, невероятной красоты птица, крылья которой подобны огню, спасшая Гарри в Тайной комнате. Картины, их было невероятное множество, директора на них занимались своими делами, не обращая на нас внимания.

— Ваше влияние на Гарри стало проявляться не только в учебе, мисс Грейнджер, — Дамблдор смотрел на меня сквозь половинки своих очков, пока я в восхищении рассматривала его фамильяра.

— Вам это не нравится, — не вопрос, констатация факта, но директор нахмурился, впрочем, его выражение лица тут же стало добродушным.

— Присаживайтесь, Гермиона, хотите лимонную дольку? — он пододвинул ко мне вазочку с магловскими сладостями. — Угощайтесь.

— Спасибо, — я села в кресло напротив, но не протянула руки, — я не ем сладкого.

— Кажется, ваши родители стоматологи? — спросил директор.

— Верно. Профессор Дамблдор, зачем я здесь? — я начинала паниковать, он словно гипнотизировал меня своим добродушным тоном мудрого старца, и я не понимала, что он хочет мне сказать.

— Вы знаете, Гермиона, чем сильнее и влиятельнее человек, тем его ошибки опаснее. Мои ошибки были, пожалуй, непоправимы. Вы знаете, о чём мы говорим с Гарри на занятиях?

— Вы говорите о Томе Реддле, его жизни, — я внимательно слушала.

— Гарри пока не понимает всего, но только он способен исправить ошибку, совершённую мною много лет назад. Давным-давно я не разглядел в маленьком одиноком мальчике страшную опасность, — Дамблдор откинулся на спинку кресла в расслабленной позе и продолжал повествование. — Гарри избранный, и вся его жизнь — это путь. Итог которого — победа на Томом.

— Я понимаю это, я стараюсь помочь, быть рядом. Я ведь с первого курса нарушаю правила, помогая Гарри, и он это знает.

— Это очень хорошо, Гермиона, но ему нужны ещё друзья, соратники. Волшебники, которые пойдут за ним. Семья, которую ему захочется защищать. Возможно, отдать жизнь во имя высшего блага. А пока рядом вы в качестве возлюбленной, на это шансов нет.

Меня трясло. Я понимала. Догадывалась. Но то, что этот волшебник может решать, какой должна быть жизнь Гарри, приводило меня в бешенство.

— Вы не можете решать за Гарри, — я вскочила с кресла.

— Я и не буду решать, это сделаете вы, — Дамблдор продолжал смотреть на меня, словно говорил элементарные вещи ребенку, которым для него по сути я и была. А мне хотелось вцепиться ногтями в стол, потому что понимала: бороться с волшебником такого уровня невозможно. Он говорил разумные вещи, но от этого не менее жестокие.

— Я не откажусь от Гарри. Вы не можете нас заставить расстаться. Он любит меня, — я словно убеждала его и себя. Я лепетала перед ним. Но мне было неважно, главное дать понять, что я буду стоять до конца. Потому что свой выбор в жизни я сделала давно. Этот выбор — Гарри Поттер.

— Я не прошу отказываться от него, я прошу быть с ним в другом качестве. Защищать его. И защитить своих родителей, потому что, как только станет известно, что вы возлюбленная Гарри, ваших родителей найдут, чтобы найти вас, — он встал и прошёл к тому самому омуту памяти, о котором так часто упоминал Гарри.

— Вы… уверены? То есть… разве нет защиты для маглов?